18 мая 1973 года лайнер Ту-104А с регистрационным номером СССР-42379 следовал по маршруту «Москва – Челябинск – Новосибирск – Иркутск – Чита». На борту воздушного судна находились 72 пассажира и 9 членов экипажа. В 03:36 по московскому времени командовавший лайнером Николай Ободянский передал сообщение на землю, что один из пассажиров требует изменить курс. Кроме того, пилот подал кодированный сигнал опасности. Лайнер находился на высоте 6600 метров. Спустя еще две минуты после сообщения Ободянского связь с экипажем судна прервалась, а отметка самолета на экране радара распалась на несколько частей и пропала. Лишь в 10:55 по местному времени обломки самолета были обнаружены разбросанными на достаточно большой площади в 10 гектаров.
Как оказалось, молодой человек, требовавший изменить маршрут движения лайнера, угрожал взорвать самолет. На борту самолета находился сопровождавший рейс младший сержант милиции Владимир Ежиков, которому был всего 21 год. Он открыл по террористу огонь на поражение. Уже позже в пистолете Ежикова, который нашли на месте крушения самолета, не досчитались двух патронов. Как раз одним из них младший сержант смертельно ранил террориста. Но последний, как оказалось, не блефовал – перед смертью он все же успел взорвать бомбу, что привело к уничтожению самолета и гибели всех его пассажиров и членов экипажа.
Начало 1970-х годов сопровождалось ростом террористической активности во всем мире. Взрывы, захваты заложников, политические убийства стали привычным явлением не только в «горячих точках» вроде Ближнего Востока или Латинской Америки, но и в Западной Европе, Японии, США. В Германии, Италии, Испании, Франции, Греции, Бельгии, Великобритании орудовали ультралевые и ультраправые террористы, периодически совершали теракты представители различных палестинских радикальных организаций, заявляли о себе и террористы – «одиночки», не имевшие каких-либо четких политических взглядов, но пытавшиеся путем совершения терактов решить какие-то личные проблемы.
Но в Советском Союзе террористические организации отсутствовали. Здесь сыграли свою роль и всеобъемлющий контроль советских органов государственной безопасности, и работа партии и комсомола с населением, и подавление любой политической оппозиции. Тем не менее, именно в 1970-х гг. произошел ряд террористических актов и на территории Советского Союза. Конечно, их нельзя было по своему масштабу сравнить с террористической активностью в других странах, но теракты заставили советское руководство реагировать на изменившуюся ситуацию, в том числе – приступить к созданию первых антитеррористических подразделений в системе КГБ и МВД СССР.
Только в 1970-х годах в СССР произошло около тридцати попыток угона пассажирских самолетов. Эти преступления были связаны, в первую очередь, с влиянием на отдельных советских граждан новостей о действиях зарубежных террористов, а во-вторых – с растущей популярностью идеи эмиграции из Советского Союза. Как правило, к угону самолетов прибегали амбициозные неудачники, которые верили в то, что именно за пределами советской страны они начнут новую, «настоящую» жизнь. Судя по всему, таким человеком был и террорист, взорвавший самолет над Читинской областью. Но все равно было необходимо проверить все версии, в том числе и принадлежность террориста к какой-либо террористической организации.
Генеральная прокуратура СССР немедленно занялась расследованием страшного теракта в небе над Читинской областью. Изучение повреждений самолета позволило установить, что взрыв тротила весом в 5,5-6 килограммов произошел в районе правого аварийного люка первого салона.
Но следователей интересовал даже не столько характер повреждений, поскольку было и так ясно, что это – террористический акт, а личность террориста. Ведь нельзя было исключать возможность наличия у него сообщников, которые могли провести другие террористические акты на территории Советского Союза. Поэтому особое внимание следователи и оперативники, работавшие на месте трагедии, уделили изучению останков пассажиров. Искали тело с наиболее характерными для взрыва повреждениями, которое могло бы принадлежать потенциальному террористу.
Уже 19 мая при осмотре места падения самолета было обнаружено тело мужчины примерно 30-35-летнего возраста, у которого отсутствовали кисти рук. На теле было два пулевых отверстия. Вскоре нашли и пистолет младшего сержанта Ежикова, летевшего на лайнере. В нем как раз отсутствовали два патрона. Таким образом, была установлена картина событий, развернувшихся на лайнере. Было очевидно, что милиционер Ежиков все же успел застрелить террориста, но последнему удалось взорвать бомбу. Теперь оставалось установить личность террориста.
На выполнение этой задачи были брошены сотни оперативных сотрудников и экспертов со всего Советского Союза. Личные дела всех пассажиров злополучного рейса тщательно изучались, расспрашивались родственники и знакомые пассажиров, сотрудники аэропорта. Поскольку голова предполагаемого террориста была изуродована во время взрыва, специалистам пришлось буквально собрать ее по частям, соединяя кости черепа и сшивая куски кожи.
В конце концов, террориста удалось идентифицировать. До сих пор неизвестно, каким именно образом сотрудники КГБ СССР установили личность человека, повинного в гибели 80 советских граждан. Скорее всего, имел место целый комплекс мероприятий, включавший в себя и проверки списков пассажиров, и опознание «мертвой головы» преступника. Вскоре из Грузинской ССР поступила информация о том, что там проживал, а затем пропал в неизвестном направлении молодой мужчина, который подходил под описания террориста и чьи фамилия и имя совпадали с фамилией и именем одного из пассажиров злополучного рейса.
Террористом оказался некий Тенгиз Рзаев – уроженец Кировабада (Гянджи), проживавший в Грузии. Это был молодой 32-летний мужчина с обычной для советского человека биографией. Чингис (Тенгиз) Юнус-оглы Рзаев родился в 1941 году, проходил срочную службу в инженерно-саперном подразделении Советской Армии, что позволило ему изучить взрывчатые вещества и способы их применения.
После армии амбициозный молодой человек задумал поступить в Московский государственный институт международных отношений (МГИМО), но не прошел по конкурсу. Впрочем, в этом не было ничего удивительного – Тенгиз Рзаев не только не владел ни одним иностранным языком, но и еле говорил по-русски.
Свои возможности Рзаев трезво не оценил – он еще несколько раз предпринимал попытки поступить в МГИМО и каждый раз его «заворачивала» приемная комиссия. В результате молодой человек затаил сильную обиду, почувствовав себя оскорбленным, и решил, что должен непременно добиться своей цели – стать дипломатом, если не в Советском Союзе, то в любой другой стране. Почему-то он решил, что такой страной может стать Китай. Видимо, Китай, в те годы находившийся в плохих отношениях с Советским Союзом, привлекал Рзаева как раз своей антисоветской позицией.
Одно время Рзаев работал в дорожно-строительном управлении. В это время из ДРСУ пропали несколько килограмм взрывчатки. Уже затем, после трагедии, в квартире Рзаева был проведен обыск. У неудавшегося дипломата – сапера нашли компоненты взрывного устройства и чертежи. Опросили и приятелей Рзаева – оказалось, что он неоднократно заявлял о своих планах перебраться в Китай. Бомбу Рзаев соорудил в виде пояса, который был начинен взрывчаткой.
Судя по всему, и угон самолета Рзаев пытался совершить именно с этой целью. Он был типичным террористом – одиночкой, который действовал исключительно в собственных интересах и не придерживался какой-то внятной политической идеологии. За день до рейса он приехал в Иркутск, переночевал в одной из гостиниц и купил билет до Читы, рассчитывая реализовать задуманный план – захватить самолет и вылететь в Китай.
Судя по всему, события на борту лайнера в тот злополучный день развивались следующим образом. Сначала Тенгиз Рзаев позвал стюардессу и потребовал сообщить, что самолет захвачен и сейчас будет изменен его курс. Он собрался зайти в кабину самолета, чтобы лично сообщить пилоту подробности маршрута. Но когда Рзаев направился в кабину, экипаж заблокировал ее дверь. В этот момент милиционер Ежиков выстрелил в Рзаева и смертельно ранил его. К несчастью, Рзаеву удалось активировать взрывное устройство.
Террористический акт в небе над Читинской областью стал крупнейшим по количеству жертв террористическим актом в Советском Союзе. Сразу после теракта органы безопасности приступили к тщательному изучению и пересмотру различных аспектов безопасности советских аэропортов.
Во-первых, была введена практика обязательного досмотра пассажиров и их багажа перед посадкой на рейс. До 1973 года такой досмотр вообще не проводился, что и сделало возможным совершение террористического акта. После теракта пассажиров в аэропортах Советского Союза стали тщательно досматривать сотрудники милиции.
Во-вторых, руководство КГБ сочло потенциально опасным сопровождение рейсов милиционерами в штатском, которые могли открыть стрельбу по террористам, собственно как это и произошло в небе над Читой. Ведь если бы Ежиков тогда не выстрелил в Рзаева, может быть последний и не стал бы приводить в действие взрывное устройство. Кстати, могилу милиционера Ежикова впоследствии даже оскверняли какие-то люди – не исключено, что родственники погибших, которые считали, что именно выстрел Ежикова привел к взрыву.
С другой стороны, родственники Ежикова и иркутские милиционеры считают, что молодой младший сержант до конца исполнял свой долг и погиб, пытаясь защитить самолет от угона, а экипаж и пассажиров – от распоясавшегося террориста. Интересно, что в биографии милиционера Ежикова и террориста Рзаева были общие моменты. Володя Ежиков, уроженец села Икей Тулунского района, окончив школу, пытался поступить в Иркутский государственный университет на отделение журналистики филологического факультета, но не прошел по конкурсу. Володю забрали в армию, а поскольку он хорошо рисовал, он служил в Чехословакии – картографом. После армии Ежиков пошел работать художником на авиационный завод, а оттуда его пригласили на работу в отдел милиции в аэропорту. В тот день 18 мая 1973 года Владимир Ежиков находился в резерве и лететь не должен был. Но поскольку его напарник задерживался, пришлось лететь Ежикову. Кстати, вскоре Ежикову должны были присвоить звание младшего лейтенанта милиции.
Если до теракта 1973 года нахождение вооруженной охраны на борту самолета ставило главной целью недопущение вылета самолета за пределы Советского Союза, то теперь руководство КГБ все же решило убрать вооруженную охрану, беспокоясь о жизни пассажиров и экипажа самолета.
В-третьих, были усовершенствованы дальнейшие меры антитеррористической безопасности. 29 июля 1974 года в составе 5-го Главного управления КГБ СССР, отвечавшего за борьбу с идеологическими диверсиями, была создана особая группа «А» («Альфа»), в число ключевых задач которой была включена борьба с угонами самолетов и освобождение заложников из захваченных самолетов. На самом деле, решение о создании группы «А» принималось еще в 1972 году, после террористических актов на Олимпиаде в Мюнхене, но угоны советских самолетов значительно приблизили момент ее создания. Инициатором создания спецподразделения выступил сам председатель КГБ СССР Юрий Владимирович Андропов.
Естественно, что сообщения о террористическом акте на самолете в небе над Читинской областью очень жестко цензурировались. Конечно, полностью замолчать трагедию не удалось, но делалось все возможное для того, чтобы широкой общественности стало известно как можно меньше фактов о данной трагедии. И в этом, кстати, тоже был свой смысл – не подавать дурной пример лицам с неустойчивой психикой и экстремистскими взглядами, которые могли счесть воздушный терроризм и угон самолетов прекрасным способом покинуть пределы Советского Союза.
Автор: Илья Полонский
Комментарии (0)