Цусимские пожары стали загадочным феноменом по той причине, что, во-первых, ничего похожего не наблюдалось в других сражениях Русско-японской войны, во-вторых, английские и французские испытания снарядов, снаряженных пикриновой кислотой, не выявили их способности инициировать возгорания.
Ну что же, разберёмся подробнее в этих вопросах.
Сначала выясним обстоятельства возникновения пожаров в Цусимском сражении.
Как говорил С.И. Лутонин:
«Пожар в бою – самое ужасное, он парализует все действия, прекращает огонь».
Из всех броненосцев 1-го отряда систематизированные противопожарные мероприятия проводились только на «Орле». Остальные корабли пошли в бой с легковоспламеняющейся отделкой и мебелью в жилых помещениях, деревом на рострах, целыми складами разнообразных горючих вещей и материалов в помещениях выше броневой палубы.
«Князь Суворов»
«Князь Суворов» в бою получил намного больше попаданий, чем любой другой русский корабль. Около 100 снарядов калибром 6” и выше, по оценке В. Ю. Грибовского.
Он попал под интенсивный огонь с первых минут сражения. И пожары не заставили себя долго ждать.
Загорелась коечная защита вокруг боевой рубки, деревянная обшивка сигнальной рубки, затем шлюпки и дерево на рострах, каюты и спардек.
Попытки вести борьбу с огнем заканчивались неудачей: осколки перебивали пожарные шланги, поражали людей из аварийной партии.
Около 14:30, из-за потери управления, «Князь Суворов» вышел из строя и получил короткую передышку. Он пылал, как деревянная изба, от носового мостика до кормовой 12” башни. Нельзя было пройти с носа в корму по верхней палубе. Пребывание в рубке стало невыносимым из-за жара и дыма.
Около 15:00 броненосец сблизился с японской эскадрой и снова оказался под сильным огнем. Была сбита фок-мачта и задняя труба. Огромные пожары на нем не прекращались.
Около 16:00, после того, как «Князь Суворов» в очередной раз попал под японский огонь с близкой дистанции, пожары вспыхнули с новой силой, охватив всю надводную часть корабля выше броневого пояса.
Горела деревянная обшивка в помещениях, краска и шпаклевка на борту, в батарее рвались 75-мм снаряды. Верхняя палуба нагрелась до такой температуры, что металл деформировался. И палуба местами просела.
«Князь Суворов» потерял переднюю трубу и грот-мачту. Почти весь борт выше броневого пояса был разрушен. Корабль превратился в плавучие руины, из которых шел дым и периодически вырывались языки пламени.
И в таком виде существовал вплоть до момента своей гибели.
«Император Александр III»
«Император Александр III» на протяжении почти всего боя был целью для японцев. И получил, по оценке В. Ю. Грибовского, около 50 попаданий калибром 6” и выше.
Первое большое возгорание на броненосце возникло в районе кормового мостика, когда он еще следовал за флагманом.
Особенно много попаданий он получил в 14:30–14:40, когда возглавлял эскадру. И пожары разбушевались по всему кораблю.
С огнем удалось справиться во время паузы после первой фазы боя. Но затем японские снаряды опять превратили его в факел.
К вечеру «Император Александр III» имел полностью обгоревшие (до железа) борта и не прекращающиеся пожары у носовой рубки и на спардеке.
«Бородино»
«Бородино» дольше всех вел эскадру за собой и получил (по оценке В. Ю. Грибовского) около 60 попаданий калибром 6” и выше.
Пока он следовал за «Суворовым» и «Александром III», попадания были редки. И команда успешно справлялась с возникавшими время от времени возгораниями.
После того, как «Бородино» стал первым, на него обрушился град японских снарядов, разгорелся огромный пожар в районе носовой рубки. Однако во время паузы в бою с огнем удалось справиться.
Новые большие пожары возникли на последней фазе боя, где броненосцу пришлось особенно тяжело.
Огонь охватил всю кормовую часть.
В последние минуты жизни «Бородино» очевидцы наблюдали вырывавшиеся в небо в районе кормового мостика длинные языки пламени. Возможно, это горел порох.
Так появилась версия, что корабль погиб от взрыва погребов.
«Орёл»
На «Орле», в отличие от других «бородинцев», перед сражением были предприняты обширные мероприятия по предотвращению пожаров: были удалены с ростр запасы дерева, снята деревянная обшивка рубки и жилых помещений, убрана мебель из офицерских кают и личные вещи из батареи.
В бою броненосец, по оценке Н. Дж. М. Кэмпбелла, получил 55 попаданий калибром 6” и выше.
Несмотря на все меры, на корабле зафиксировали до 30 возгораний.
Чаще всего пожары возникали на спардеке, верхней палубе, а также на мостиках, и рострах. Горели шлюпки, катера, коечные сетки, личные вещи, интерьер кают, настил палубы, брезентовые пластыри, угольные мешки, запасы продовольствия, краска и шпаклевка на борту, канаты, снасти, переговорные трубы, электрическая проводка.
Дважды пламя вспыхивало в батарее, сопровождаясь взрывами собственных 47-мм и 75-мм снарядов. Воспламенялись заряды в 6-дюймовой башне.
Последние очаги на «Орле» были потушены уже после завершения дневного боя, в темноте.
По воспоминаниям офицеров «Орла», пожары серьезно снижали боеспособность корабля.
Жар и дым мешали прицеливанию. Делали невозможным нахождение на своих постах в рубке, башнях и даже в нижних помещениях (из-за вентиляции). Подавляли моральный дух экипажа.
Огонь уничтожал переговорные трубы, электрическую проводку, пожарные шланги, элеваторы подачи боеприпасов.
Аварийные партии несли потери от снарядов и осколков, задыхались от удушливого дыма.
Вода от тушения пожаров скапливалась на палубах и усугубляла крен, увеличивая риск опрокидывания судна.
«Ослябя»
«Ослябя» попал под интенсивный огонь японцев в самом начале сражения.
И получил, по оценке В. Ю. Грибовского, около 40 попаданий калибром 6” и выше.
Несмотря на быструю гибель корабля, большие пожары успели распространиться на рострах и на переднем мостике.
«Сисой Великий»
«Сисой Великий» избежал внимания японских комендоров в начале сражения.
Однако позже периодически попадал под их огонь.
Всего, по рапорту командира корабля М. В. Озерова, в него попало 15 снарядов.
Несмотря на предпринятые мероприятия (снята обшивка кают, материалы, способные гореть, были спрятаны за броню), не получилось избежать огромного пожара в батарее, который возник около 15:15.
Японский снаряд залетел в амбразуру и разорвался на палубе.
Огонь быстро распространился по материалам, сложенным там, как в безопасном месте: краске, дереву, продовольственным запасам, корзинам для угля, брезенту.
Пожарная магистраль оказалась перебита осколками. Поэтому не удалось быстро потушить возгорание.
Огонь распространился вверх, на спардек. И даже чуть было не проник вниз, в снарядные погреба.
Для тушения пожара «Сисой Великий» даже был вынужден выйти на время из строя. И только к 17:00 удалось справиться с огнем.
Кроме этого, было отмечено несколько более мелких возгораний, которые удалось потушить гораздо легче.
«Наварин»
«Наварин» в дневном бою пострадал меньше остальных кораблей 2-го отряда.
По оценке В. Ю. Грибовского, он получил около 12 попаданий калибром 6” и выше.
Перед сражением на броненосце удалялось лишнее дерево.
Пожары были отмечены в корме, в кают-компании и в носу, в каютах кондукторов.
С ними удалось достаточно быстро справиться.
«Адмирал Нахимов»
«Адмирал Нахимов» (по рапорту мичмана А. Рождественского) получил 18 попаданий.
Перед боем было убрано дерево: обшивка кают, перегородки, мебель.
Японские снаряды инициировали несколько пожаров. Самый большой из них в носу на батарейной палубе.
Но во всех случаях огонь был оперативно потушен.
В бою корабли отряда адмирала Н.И. Небогатова редко попадали под огонь неприятеля.
Перед отправкой в поход и непосредственно перед боем на них проводились противопожарные мероприятия по удалению дерева с ростр и из внутренних помещений обшивки, мебели и других сгораемых материалов.
«Император Николай I»
«Император Николай I», по оценке Н. Дж. М. Кэмпбелла, получил около 10 снарядов.
Возникавшие возгорания были оперативно потушены.
«Адмирал Апраксин»
«Адмирал Апраксин», по показаниям командира корабля Н. Г. Лишина, получил в бою 2 попадания.
Осколки инициировали два незначительных возгорания.
В кают-компании загорелась краска, пианино и книжный шкаф. А в каюте старшего офицера – в сундук с бельем.
«Адмирал Ушаков»
«Адмирал Ушаков» (по показаниям мичмана И. А. Дитлова) в бою 14 мая принял три японских снаряда.
Один из них вызвал возгорание в носу, которое было быстро потушено.
«Адмирал Сенявин»
«Адмирал Сенявин» успешно избежал прямых попаданий.
В сражении в Желтом море на русской эскадре не было отмечено ни одного большого пожара. Все возникавшие возгорания были локальными и быстро тушились.
Другими словами, 28 июля 1904 года даже на самых поврежденных кораблях ситуация с пожарами была примерно такой же, как на кораблях, получивших 14 мая небольшое количество попаданий. В сражении в Желтом море русские броненосцы не оказывались под настолько интенсивным и точным огнем японцев, как в Цусиме, но не было возможности оперативно бороться с пожарами. «Сисой Великий» – это исключение, вызванное неблагоприятным стечением обстоятельств.
Таким образом, гораздо большее количество попаданий японских снарядов и их высокая интенсивность являются важнейшей причиной возникновения больших пожаров на кораблях 2-й Тихоокеанской эскадры.
Для сравнения: самый поврежденный 28 июля корабль 1-й Тихоокеанской эскадры «Пересвет» получил, по данным В. Н. Черкасова, 34 снаряда (исключая осколочное повреждение и ночные попадания с миноносцев). Ситуацию усугубило огромное количество сгораемых материалов, находившихся на эскадре З.П. Рожественского.
Воспламеняющий эффект
Теперь перейдём ко второму вопросу – воспламеняющему действию снарядов с пикриновой кислотой.
Опыт войн, предшествующих Русско-японской, свидетельствовал, что пожары не принимали больших размеров и легко тушились в зародыше, если команда оперативно бралась за тушение.
В битве при Ялу (1894) многочисленные пожары охватывали корабли обеих сторон.
Особенно сильными и продолжительными они были на китайских судах.
Флагманский броненосец «Динъюань» получил около 220 попаданий. Возникший пожар в одно время охватил всю носовую и центральную часть корабля, заставив временно замолчать почти все орудия. Но был потушен.
Броненосный крейсер «Лайюань» получил более 200 попаданий. На нем выгорела вся надводная часть корабля, включая уголь в бункерах, краску и шпаклевку борта. От жара деформировался корпус.
Обе стороны использовали снаряды, начинённые черным порохом.
Снаряды со взрывчаткой на основе пикриновой кислоты до Русско-японской войны еще не применялись. И об их воспламеняющих свойствах было известно только из испытаний.
Французы в 1899 году поразили деревянный авизо «Парсеваль» 10-ю снарядами, снаряженными мелинитом, но не возникло ни одного возгорания.
Англичане в 1900 году на испытаниях попали в броненосец «Бельайл», среди прочих, примерно 30–40 снарядами, снаряженными лиддитом. Но пожаров также не было. Хотя на корабле имелись лодки, мебель, деревянная отделка, постельные принадлежности и другие горючие материалы.
Господствующие к началу Русско-японской войны взгляды на угрозу пожаров в морском бою можно описать фразой Н. Л. Кладо:
«Воспламеняющее действие снаряда сильно зависит от его содержания: если порох легко разжигает пожар, то мелинит и лиддит, если и могут это сделать, то только в исключительных случаях».
Опыт морских сражений 1904 года в целом это подтверждал.
Таким образом, большие пожары на кораблях 2-й Тихоокеанской эскадры оказались большой неожиданностью для современников.
Морские сражения Первой мировой войны продемонстрировали незначительное воспламеняющее действие снарядов. Серьезные пожары происходили лишь в тех случаях, когда загорался порох в зарядах.
Опытные стрельбы британского в 1919 года по броненосцу «Свифтшур» выявили отсутствие зажигательного действия снарядов. Хотя на корабле для имитации Цусимских условий специально было оставлено большое количество щепок и мусора.
Однако японские снаряды подтвердили сильный воспламеняющий эффект не только в Цусиме, но и на испытаниях.
4 октября 1915 года линейные крейсера «Конго» и «Хиэй» расстреляли броненосец «Ики» (бывший «Император Николай I»), стоящий на якоре в заливе Исэ, боеприпасами, начиненными шимозой.
Из 128 выпущенных с дистанции 12 км снарядов, в цель попало 24. Возникли большие пожары. Броненосец утонул.
Так почему же английская и французская взрывчатка на основе пикриновой кислоты имела незначительное воспламеняющее действия, в отличие от японской?
Дело в том, что и англичане, и французы использовали не чистую пикриновую кислоту, а флегматизировали её.
Например, английский лиддит состоял из 87 % пикриновой кислоты, 10 % динитробензола и 3 % вазелина.
Французы в мелините смешивали пикриновую кислоту с коллодием. В различное время различными странами использовался очень широкий спектр примесей.
Японцы же снаряжали боеприпасы чистой пикриновой кислотой, не желая уменьшать флегматизаторами силу её взрыва.
В результате (из-за слишком большой бризантности) шимоза в большинстве случаев детонировала не полностью. Особенно наглядно это было видно по желтому дыму и желтым следам от разрыва – это в том случае, когда шимоза не догорала.
Если же несдетонировавшие остатки шимозы воспламенялась, то возникали очаги пожара. Наибольшим зажигательным эффектом обладали осколки японских снарядов.
В. П. Костенко описал один такой случай:
«В левую машину по шахте влетел осколок разорвавшегося снаряда до семи фунтов весом, задержавшийся на индикаторных площадках.
На нем еще осталось взрывчатое вещество, которое продолжало гореть ярко-желтым пламенем, распространяя удушливый газ».
Вывод
Теперь можно подвести итог.
Цусимским (да и любым другим) пожарам, чтобы принять большие масштабы, нужно были три условия: спички, дрова и бездействие (чтобы не тушили).
В роли «спичек» выступили японские снаряды, которые, благодаря их особенностям, имели воспламеняющее действие.
«Дровами» стала огромная масса горючих материалов, которая находилась на борту русских кораблей.
А град снарядов обеспечил не только большое количество очагов возгораний, но и самое главное – сделал невозможным эффективную борьбу с огнем.
Могли ли русские что-то противопоставить этому?
Если на устройство японских снарядов повлиять было нельзя, то горючие материалы вполне было возможно убрать с боевых кораблей.
Да и с градом снарядов можно было бороться путем маневрирования. Автор:
Комментарии (0)