В истории советской номенклатуры стремительный взлёт Георгия Александрова выглядит эталоном сталинской социальной инженерии. Сын рабочего, блестящий философ-марксист, он в 31 год стал доктором наук и профессором, в 38 — академиком, дважды лауреатом Сталинской премии. Его карьера была образцовой: начальник Управления агитации и пропаганды ЦК, директор Института философии АН СССР. В 1954 году, в возрасте 46 лет, он достиг апогея — был назначен министром культуры СССР.
Однако всего год спустя головокружительный путь «из пролетариев в министры» оборвался, погребённый под громом скандала, который в кулуарах власти окрестили «делом гладиаторов».
«Великосветский дом терпимости» для элиты
В 1955 году в ЦК КПСС поступило анонимное письмо, которое, по воспоминаниям Дмитрия Шепилова, редактора «Правды», стало детонатором. «Оскорблённая мать» обвиняла некоего «окололитературного деятеля» в организации на своей роскошной квартире своеобразного салона, где высокопоставленные чиновники развлекались с молодыми актрисами, балеринами и студентками.
Расследование, проведённое по указанию Первого секретаря ЦК Никиты Хрущёва, вскрыло неприглядную картину. Фигурантами, помимо министра Александрова, значились его заместители и видные идеологи: член-корреспондент АН СССР Владимир Кружков, член-корреспондент АН СССР Александр Еголин и другие. Как писал Шепилов, они «находили себе усладу» в этом «великосветском доме терпимости».
Слухи, версии и «актрисы Ларионова»
О гареме (или борделе, так и осталось непонятным) сразу же пошли самые разнообразные слухи. Кто-то рассказывал, что в борделе для богемы и политиков работали студентки младших курсов московских вузов и что это место прикрыли после самоубийства одной из несовершеннолетних девушек, вовлеченных в это гнездо разврата; кто-то — что актрисы «ансамбля ласки и пляски имени Александрова» составляли гарем, обслуживавший идеологов и философов на какой-то даче, а Александров там якобы купал в шампанском актрису Анну Ларионову (впоследствии Ларионова отрицала связи с Александровым, судя по всему, их и правда не было).
Темных пятен много, но ясно одно — все фигуранты «дела гладиаторов» лишись своих постов. Министр Александров «за аморальный образ жизни» был сослан в Минск и стал скромным сотрудником Института философии и права АН БССР. В этом статусе он и умер в 1961 году. Кружкова сослали в Свердловск редактором областной газеты, Еголина — в санаторий, в 1959-м он умер. Кем же были все эти «сексуально распущенные» чиновники? Помимо того, что они были философами и людьми аморального поведения, они еще и были людьми, выдвинутыми на свои посты по протекции Г. М. Маленкова, в то время основного конкурента Н. С. Хрущева в борьбе за власть. Александров, как указывает исследователь В. Огрызко в статье «Александровский централ», уже к 1955 году был человеком Маленкова и, без сомнения, в развернувшейся борьбе поддерживал своего патрона.
Возможно, история с «гаремом» и слухи о нем были сфабрикованным предлогом, способом удалить из правительства людей, верных Маленкову (самого Маленкова вскоре после этого лишили поста главы правительства и некому было его защитить). Так как дело было не уголовным и закрытым, подробности его до сих пор неизвестны. С другой стороны, гарем и правда мог существовать, но все закрывали на это глаза до тех пор, пока в 1955 году этот компромат не понадобился Хрущеву, чтобы убрать людей Маленкова.
Имеющееся у историков письмо разгневанной матери, о котором писал Шепилов, тоже могло быть сфабриковано и в нужный момент подброшено в ЦК. Письмо было анонимкой, направленной Хрущеву: там описывался «настоящий притон» у какого-то писателя, совратившего 18-летнюю дочь отправительницы письма. В притон якобы захаживали «министр культуры Александров с киноартисткой Ларионовой, академик Еголин с какой-то “Эллой" из театра Вахтангова, проф. Петров с "Аней" и много других»; «Разврат, пьянка, совращение девушек». Женщина требовала «прекратить это безобразие». И Никита Сергеевич прекратил. Лично орал на посетителей гарема на заседании бюро Московского горкома партии. По легенде, именно после этого Александрова и его друзей потом называли «гладиаторами» за их вакханалии и оргии (по типу древнеримских). Александров признал свою вину, но вернуться на руководящие посты в Москве не получилось.
Ставленников Маленкова никто уже не ждал в столице. Бывший министр культуры навсегда был заклеймен как разложившийся человек, очернивший доброе имя советского философа и академика. Помимо Александрова, были удалены со своих постов (правда, менее скандально) и другие министры — к примеру, министр внутренних дел Круглов. Круглова обвинили в провале работы органов МВД. Как ни странно, после его ухода проблемы МВД не решились. Не стало лучше и в сфере культуры. Зато Хрущев окончательно укрепился у власти. Как отмечает биограф Хрущева В. Шевелев в книге «Н.С. Хрущев», Маленкову, в отличие от Никиты Сергеевича, «не хватило нахрапистости, жестокости, безжалостности к своим политическим оппонентам». И сначала он «слил» своих министров, а затем не сумел отстоять и себя.
Под ударами и обвинениями Хрущева и его соратников в феврале 1955 года на заседании Верховного Совета СССР Маленков огласил свое заявление об отставке с поста Председателя Совета министров. Началось великое и противоречивое хрущевское десятилетие истории Советского Союза. А об истории гарема министра культуры скоро перестали вспоминать.
Комментарии (0)