Кавказская война была самым длительным вооруженным конфликтом не только в истории Кавказа, но и в истории России. К середине XIX в. она уже давно воспринималась как обыденная, неотъемлемая сторона жизни Российской империи. В среднем на ее фронтах погибало около 20 тыс. русских солдат, казаков и офицеров каждый год. И конца ей не было видно, наоборот, ее масштабы расширились, стратегическая инициатива склонялась то на одну, то на другую сторону. Назначение в действующую армию на Кавказ фактически было возведено в ранг уголовного наказания. В Кавказский корпус отправляли солдат – злостных нарушителей войсковой дисциплины, офицеров за различные преступления, особенно явную или кажущуюся нелояльность царскому режиму. В то же время многие молодые дворяне России сами охотно просились на службу на Кавказ: в погоне за чинами и наградами, которые там зарабатывали весьма быстро, или просто желая взглянуть на по тем временам экзотическую страну, разнообразить довольно ленивый быт русского правящего класса XIX столетия.
Солдаты же, составлявшие большинство российского войскового контингента на Кавказе, набирались в армию по рекрутчине, в основном из крестьянского населения. Срок солдатской службы длился два десятка лет, т.е., взятый в армию рекрут был уже вынужден фактически посвятить ей всю жизнь, чаще всего прервав все связи с семьей, с родными краями. Попав на Кавказ, они были готовы всю жизнь провести на новой, не похожей на их родину земле, не задавались вопросом о справедливости своей судьбы и в самом деле, получив увечье в бою или отслужив положенный срок, на родину уже не возвращались, а селились в выстроенных при крепостях поселениях, выполняли работы штатского характера.
У казаков же изначально вся жизнь была связана с войной, с воинской службой. В этом отношении их менталитет совпадал с горским; уклонение от службы для казака считалось позором. В период Кавказской войны сражения с горцами стали фактически единственным фронтом, на котором задействовались казачьи части Кавказа. Казаки становились передовыми специалистами по тактике разведывательных и диверсионных действий в глубине горской территории, противостоянию горским рейдам и набегам.
Но и для населявших Кавказ казаков эта война была тяжелым испытанием: они ежегодно гибли тысячами, их станицы и хутора в первую очередь подвергались разорительным набегам горцев. Вся жизнь их была пропитана войсковым духом, готовностью в любой момент в любом месте отразить нападение неприятеля. Как и сами горцы, казаки-мужчины не ходили со двора никуда без оружия. В некоторых местах все полевые работы делались под защитой пушек. Однако царские власти щедро вознаграждали казаков за столь опасную службу, раздавая им в вечное безвозмездное пользование отвоеванные у горцев плодородные земли. Так казачьи станицы в большом количестве вырастали в Закубанье, в Кабарде, на правобережье Терека.
Если казаки и солдаты, вся жизнь которых была сама по себе связана с военной службой, мало задумывались о справедливости ведущихся военных действий, первым делом считали выполнение служебного долга, то в дворянской среде – в устах представителей самого просвещенного сословия России, все чаще начинала звучать критика царской политики на Кавказе. Так складывалась довольно парадоксальная ситуация: больше всего в Кавказской войне было заинтересовано высшее военное чиновничество, принадлежавшее к потомственному дворянству, и в то же время многие представители этого же класса ставили под сомнение ее справедливость.
Поэтому Кавказская война была, пожалуй, в истории России первой войной, по отношению к которой были предприняты попытки обелить ее в публичной печати, приведя ее цели в соответствии с идеями Просвещения. Хотя такие цели, как расширение пределов российского государства и приведение под руку императора новых подданных (то есть, типично колониалистские устремления), никогда не скрывались, высказывались и мнения о том, что присоединение горских земель к России служит на благо самим горцам. В частности, такое:
...намерениями царских властей является искоренение разбойничьего образа жизни» и распространение просвещенности среди "диких народов"
На самом деле горские общества, присягнувшие на верность России, царское командование вынуждало оказывать ему активную помощь в борьбе с «немирными горцами», в результате чего «мирные» общины уже не просто подвергались грабительским набегам, а ввязывались в кровавую войну против своих же соплеменников.
Меры же по распространению просвещенности, грамотности среди горцев российские власти предпринимали очень незначительные, скорее, символические. Для детей «мирных горцев» при некоторых русских крепостях открывались начальные школы, но чаще всего посещать их могли лишь дети феодальной знати, так как в самой России с ее резким сословным разграничением общества излишняя образованность простого народа считалась злом. Русский писатель и дипломат А. Грибоедов назвал Кавказскую войну "борьбой горной и лесной свободы с барабанным просвещением".
Командовать российскими войсками на Кавказе отправлялись из России молодые офицеры, которых ждали в родительском доме. Нередко офицер отправлялся в «горячую точку», едва достигнув возраста, с которого можно было по закону нести службу, то есть, в 17 – 18 лет. Матери дворянских семейств неохотно отпускали в эту командировку своих сыновей, так как конца войне не было видно, и следовало ожидать, что дети проведут в непривычном климате, среди постоянных военных опасностей, в кровавых боях несколько лет. За это время офицер запросто мог сложить голову где-нибудь в глухом ущелье среди неизвестных жителю России гор.
Для горцев же офицер русской армии был только врагом, причем особенно лютым: ведь именно офицеры вели войска на горские селения, именно они считались служащими самого российского императора, ввергнувшего Кавказ в огонь войны и море крови. Поэтому даже к пленным солдатам горцы, как правило, относились лучше, чем к офицерам. Русский офицер не боялся смерти, однако ждущие его в горском плену пытки, оковы, унизительные побои и издевательства простолюдинов «дикого народа» претили его дворянскому достоинству. Менталитет его был рассчитан на войну с европейскими армиями, где, как и в российской, дворянская честь, даже у офицеров противника, была неприкосновенной. В войне с горцами Кавказа офицер предпочитал застрелиться, чем попасть в плен.
Отзывом же на гибель на фронтах Кавказской войны большого числа молодых русских дворян стало ныне мало известное стихотворение П. Катенина «Кавказские горы», в которых Кавказ представлен в исключительно мрачном виде, и звучит завуалированная мысль о том, что этот край не имеет никакого значения для России, и русские люди, пытаясь его покорить, умирают ни за что:
"Чугунный" николаевский устав о цензуре не пропустил это стихотворение в печать, и оно было опубликовано уже после смерти автора.
Комментарии (14)