У реки Маиси в Бразилии живет необыкновенное племя индейцев Пираха. С неповторимым бытом и своей верой. Писатель и бывший миссионер Дэниэл Эверет прожил среди пираха 30 лет!

Они не умеют считать — даже до одного. Они живут здесь и сейчас и не строят планов на будущее. Прошлое для них не имеет никакого значения. Они не знают ни часов, ни дней, ни утра, ни ночи, и уж тем более, распорядка дня. Они едят, когда проголодаются, а спят лишь урывками по полчаса, считая, что длительный сон отнимает силы.

Им неизвестна частная собственность и глубоко наплевать на всё то, что представляет ценность для современного цивилизованного человека. Им неведомы тревоги, страхи и предрассудки, которые одолевают 99 процентов населения земного шара.

Люди, которые не спят.

Что говорят друг другу люди, отправляясь спать? В разных культурах пожелания звучат, конечно, по-разному, но везде они высказывают надежду говорящего на то, что его оппонент будет спать сладко, видеть во сне розовых бабочек и проснется утром свежим и полным сил. По-пирахски же «Спокойной ночи» звучит как «Только не вздумай дрыхнуть! Тут всюду змеи!»

Пираха считают, что спать вредно. Во-первых, сон делает тебя слабым. Во-вторых, во сне ты как бы умираешь и просыпаешься немножко другим человеком. И проблема не в том, что этот новый человек тебе не понравится — ты просто перестанешь быть собой, если станешь спать слишком долго и часто. Ну и, в-третьих, змей тут и правда навалом. Так что пираха не спят по ночам. Дремлют урывками, по 20-30 минут, прислоняясь к стене пальмовой хижины или прикорнув под деревом. А остальное время болтают, смеются, мастерят что-нибудь, танцуют у костров и играют с детьми и собаками. Тем не менее сон потихоньку видоизменяет пираха — любой из них помнит, что раньше вместо него были какие-то другие люди.

«Те были гораздо меньше, не умели заниматься сексом и даже питались молоком из грудей. А потом те люди все куда-то делись, и теперь вместо них — я. И если я не буду подолгу спать, то, возможно, и не исчезну. Обнаружив же, что фокус не получился и я опять поменялся, я беру себе другое имя…» В среднем пираха меняют имя раз в 6-7 лет, причем для каждого возраста у них есть свои подходящие имена, так что по имени всегда можно сказать, идет речь о ребенке, подростке, юноше, мужчине или старике

Люди без завтра.

Возможно, именно такое устройство жизни, при котором ночной сон не разделяет дни с неизбежностью метронома, позволило пираха установить очень странные отношения с категорией времени. Они не знаю что такое «завтра» и что такое «сегодня», и также плохо ориентируют понятия «прошлое» и «будущее». Так что никаких календарей, счета времени и прочих условностей пираха не знают. А потому они никогда не задумываются о будущем, так как просто не умеют этого делать.

Эверея впервые посетил пираха в 1976 году, когда про пираха ничего не было известно. И лингвист-миссионер-этнограф испытал первое потрясение, когда увидел, что пираха не делают запасов еды. Вообще. Чтобы племя, ведущее фактически первобытный образ жизни, не заботилось о дне грядущем — такое по всем канонам невозможно. Но факт остается фактом: пираха не запасают пищу, ои просто ловят ее и едят (или не ловят и не едят, если охотничье-рыбацкое счастье им изменяет).

Когда у пираха нет еды они относятся к этому флегматично. Ему вообще непонятно, зачем есть каждый день, да еще и по нескольку раз. Едят они не чаще двух раз в день и нередко устраивают себе разгрузочные дни, даже тогда, когда пищи в деревне много.

Люди без цифр.

Долгое время миссионерские организации терпели фиаско, пытаясь вразумить сердца пираха и направить их к Господу. Нет, пираха приветливо встречали представителей католических и протестантских миссионерских организаций, с удовольствием прикрывали свою наготу красивыми подаренными шортами и с интересом ели консервированный компот из банок. Но на этом общение фактически заканчивалось.

Никто так и не смог понять язык пираха. Поэтому Евангелическая церковь США сделала умную вещь: туда послали молодого, но талантивого лингвиста. Эверетт был готов к тому что язык окажется трудным, но он ошибался: «Этот язык не был сложен, он был уникален. Ничего похожего на Земле больше не встречается»

В нем всего семь согласных и три гласных. Еще больше проблем со словарным запасом. Местоимений пираха не знают и если им нужно показать в речи разницу между «я», «ты» и «они» пираха неумело пользуются местоимениями, которые употребляют их соседи индейцы-тупи (единственный народ с которым пираха кое-как контактировали)

Глаголы и существительные у них особо не разделяются, и вообще привычные нам языковые нормы тут, похоже, утоплены за ненадобностью. Например, пираха не понимают смысла понятия «один». Вот барсуки, вороны, собаки понимают, а пираха — нет. Для них это настолько сложная философская категория, что любой, кто попытается поведать пираха, что это такое, заодно может пересказать теорию относительности.

Цифр и счета они не знают, обходясь всего двумя понятиями: «несколько» и «много» . Две, три и четыре пираньи — это несколько, а вот шесть — уже явно много. А что такое одна пиранья? Это просто пиранья. Проще русскому объяснить зачем нужны артикулы перед словами, чем объяснить пираха зачем считать пиранью, если это пиранья, которую не нужно считать. Поэтому пираха никогда не поверят, что они — маленький народ. Их 300 человек, а это, безусловно, много. Про 7 миллиардов с ними говорить бесполезно: 7 миллиардов — это тоже много. Вас много, и нас мнгого, это просто замечательно.

Люди без вежливости.

«Здравствуйте», «как дела?», «спасибо», «до свидания», «извините», «пожалуйста» — массу слов люди большого мира используют, чтобы показать, как хорошо они друг к другу относятся. Ничего из вышеперечисленного пираха не используют. Они и без этого всего друг друга любят и не сомневаются, что и все окружающие априори рады их видеть. Вежливость — это побочное дитя взаимного недоверия — чувства, которого пираха, по утверждению Эверетта, лишены полностью.

Люди без стыда.

Пираха не понимают, что такое стыд, вина или обида. Если Хааиохааа уронил рыбу в воду это плохо. Рыбы нет, обеда нет. Но причем тут Хааиохааа? Он ведь просто уронил рыбу в воду. Если маленький Киихиоа толкнул Окиохкиаа, то это плохо, потому что Окиохкиаа сломал ногу и ее нужно лечить. Но это случилось потому что это случилось, вот и все.

Даже малеьнких детей тут не ругают и не стыдят. Им могут сообщить что хватать угли из костра глупо, играющего на берегу ребенка придержат, чтобы тот не упал в реку, но бранить пираха не умеют.

Если грудной младенец не берет материнскую грудь — значит никто не будет кормить его насильно: ему виднее, почему он не ест. Если женщина, ушедшая к реке рожать, не может разродится и третьи сутки оглашает воплями лес — значит, она не хочет рожать на самом деле, а хочет умереть. Незачем идти туда и отговаривать ее делать это. Ну, муж еще может пойти туда — вдруг у него найдутся веские аргументы. Но зачем туда пытается бежать белый человек со странными железными штуками в коробке?

Люди, которые видят другое.

У пираха удивительно мало ритуалов и религиозных представлений. Пираха знают, что они как и все живое — дети леса. Лес полон тайн… даже нет, лес — это вселенная, лишенная законов, логики и упорядоченности. В лесу обитает множество духов. Туда уходят все мертвые. Поэтому лес — это страшно.

Но страх пираха — это не страх европейца. Когда мы боимся, нам плохо. Пираха же считают страх просто очень сильным чувством, не лишенным опрделенного очарования. Можно сказать, что они любят боятся.

Однажды Эверетт проснувшись утром увидел, что вся деревня столпилась на берегу. Оказалось, что туда пришел дух, желавший о чем-то предупредить пираха. Выйдя на пляж, Эверетт обнаружил, что толпа стояла вокруг пустого места и испуганно, но оживленно с этим пустым местом беседовала. На слова: «Там же никого нет! Я ничего не вижу» — Эверетту ответили, что ему и не положено видеть, так как дух пришел именно к пираха. А если ему нужен будет Эверет, вот тогда ему будет прислан персональный дух.

Люди без бога.

Все вышеперечисленное делало пираха невозможным объектом для миссионерсокй работы. Идея единого бога, например, буксовала среди них по той причине, что с понятием «один» пираха, как уже говорилось, не дружат. Сообщения о том, что их кто-то создал, тоже воспринимались пираха недоуменно. Надо же, такой большой и неглупый вроде мужчина, а не знает, как делаются люди.

История Иисуса Христа в переводе на пирахский тоже выглядела не слишком убедительно . Понятие «век» «время» и «история» для пираха пустой звук. Слушая про очень доброго человека, которого злые люди прибили к дереву гвоздями, пираха спрашивали Эферетта, видел ли он это сам. Нет? Видел ли Эферетт человека, который видел этого Христа? Тоже нет? Тогда как он может знать, что там было?

Живя среди этих маленьких, полуголодных, никогда не спящих, никуда не спешащих, постоянно смеющихся он пришел к выводу, что человек куда более сложное существо, чем рассказывает Библия, а религия не делает нас ни лучше, ни счастливее. Лишь спустя годы он понял, что ему нужно учиться у пираха, а не наоброт.

У белых людей есть удивительный «талант» — нагло вторгаться на якобы неосвоенные территории и насаждать свои правила, обычаи и религию. Всемирная история колонизации — яркое тому подтверждение. Но всё-таки однажды, где-то на краю земли, обнаружилось племя, люди которого так и не поддались миссионерско-просветительской деятельности, ибо эта деятельность показалась им никчёмной и крайне неубедительной.

Американский проповедник, а по совместительству этнограф и лингвист Дэниел Эверетт в 1977 году прибыл в джунгли Амазонки, чтобы нести слово божье. Его целью было рассказать о Библии тем, кто ничего о ней не знал — наставить на путь истинный дикарей и безбожников. Но вместо этого миссионер встретил людей, живущих в таком согласии с окружающим миром, что те сами обратили его в свою веру, а не наоборот.

Впервые обнаруженное португальскими золотоискателями 300 лет назад, племя Пираха живёт в четырёх деревнях в районе реки Маиси, притока Амазонки. И именно благодаря американцу, который посвятил годы жизни изучению их быта и языка, оно приобрело всемирную известность.

История Иисуса Христа не произвела никакого впечатления на индейцев Пираха. Мысль о том, что миссионер всерьёз верит рассказам про человека, которого сам никогда не видел, показалась им верхом абсурда.

Дэн Эверетт: «Мне было всего 25. Тогда я был горячо верующим человеком. Готов был умереть за веру. Готов был сделать всё, чего она потребует. Тогда я не понимал, что навязывание другим людям своих убеждений — это та же колонизация, только колонизация на уровне верований и идей. Я пришёл, чтобы рассказать им о Боге и о спасении, чтобы эти люди смогли попасть в рай, а не в ад. Но я встретил там особенных людей, для которых большинство вещей, которые были важными для меня, не имели значения. Они не могли понять, с чего я решил, что имею право объяснять им, как жить».

«Качество их жизни было во многих отношениях лучше, чем у большинства религиозных людей, которых я знал. Я нашёл мировоззрение этих индейцев очень вдохновляющим и правильным», — вспоминает Эверетт.

Но не только жизненная философия Пираха пошатнула систему ценностей молодого учёного. Язык аборигенов оказался настолько непохожим на все остальные известные языковые группы, что буквально перевернул традиционное представление о фундаментальных основах лингвистики. «Их язык не столь сложен, сколь уникален. Ничего похожего на Земле больше не встречается». По сравнению с остальными, язык этих людей кажется «более чем странным» — в нём всего семь согласных и три гласных. Зато на Пираха можно говорить, напевать, свистеть и даже общаться с птицами.

Одна их книг, которую Эверетт написал под впечатлением от «невероятных и совсем других индейцев», называется: «Don’t sleep there are snakes!», что дословно переводится: «Не спи, повсюду змеи!» И действительно, среди Пираха не принято спать подолгу — лишь по 20-30 минут и только по мере необходимости. Они убеждены, что длительный сон может менять человека, и, если много спать, есть риск потерять себя, став совсем другим. Режим дня у них отсутствует как факт, а регулярный восьмичасовой сон им просто не нужен. По этой причине они не спят по ночам, а лишь дремлют по чуть-чуть там, где их настигнет усталость. Чтобы не спать, они натирают свои веки соком одного из тропических растений.

Наблюдая изменения своего тела, связанные с этапами взросления и старения, Пираха верят, что всему виной сон. Постепенно меняясь, каждый индеец берёт себе новое имя — это происходит в среднем раз в шесть-восемь лет. Для каждого возраста у них есть свои имена, так что, зная имя, всегда можно сказать, о ком идёт речь — о ребёнке, подростке, взрослом или старике.

25 лет миссионерства Эверетта никоим образом не повлияли на убеждения Пираха. Зато учёный, в свою очередь, раз и навсегда заязал с религией и ещё сильнее погрузился в научную деятельность, став профессором языкознания. Постигая миры аборигенов, Дэниел то и дело сталкивался с вещами, которые с трудом укладывались в его голове. Одно из таких явлений — абсолютное отсутствие счёта и числительных. Индейцы этого племени используют только два соответствующих слова: «несколько» и «много».

«Пираха не используют чи́сла, потому, что не нуждаются в них — они прекрасно обходятся без этого. Однажды меня спросили: «Выходит, матери Пираха не знают, сколько у них детей?» Я ответил: «Они не знают точного числа своих детей, но знают их по именам и по лицам. Им не нужно знать число детей, чтобы узнавать их и любить».

Ещё более сверхъестественным кажется отсутствие отдельных слов для обозначения цветов. В это сложно поверить, но у аборигенов, живущих посреди наполненных яркими красками тропических джунглей, есть только два слова, обозначающих цвета этого мира — «светлый» и «тёмный». При этом, все Pirahã успешно проходят тест на цветоделение, различая силуэты птиц и животных в смешении разноцветных мазков.

В отличие от соседей из других племён, этот народец не создаёт декоративных узоров на своих телах, что свидетельствует о полном отсутствии искусства. У Пираха нет форм прошедшего и будущего времени. Мифов и легенд здесь также не существует — коллективная память выстраивается лишь на личном опыте самого старого из ныне живущих членов племени. При этом, каждый из них обладает поистине энциклопедическими знаниями о тысячах растений, насекомых и животных — помня все названия, свойства и особенности.

Очередной феномен этих экстраординарных жителей глухой бразильской сельвы — полное отсутствие идеи накопления пищи. Всё, что добывается на охоте или рыбалке, немедленно съедается. А за новой порцией они отправляются только будучи сильно голодными. Если же вылазка за провиантом не приносит результатов, они относятся к этому философски — мол, часто есть также вредно, как и много спать. Мысль о заготовках еды впрок им кажется такой же нелепой, как россказни белокожих людей о едином боге.

Пираха едят не более двух раз в день, а порой, и того реже. Наблюдая за тем, как Эверетт с семейством уплетали свой очередной ланч, обед или ужин, Пираха искренне недоумевали «Разве можно столько есть? Вы же так умрёте!»

С частной собственностью — тоже всё не как у людей. Бо́льшая часть вещей — общая. Разве что незамысловатая одежда и личное оружие у каждого свои. Впрочем, если человек не пользуется тем или иным предметом, значит, он ему не нужен. А, следовательно такую вещь с лёгкостью можно позаимствовать. Если же сей факт расстроит прежнего хозяина, то ему её вернут. Следует также отметить, что дети Пирахa не имеют игрушек, что однако, ничуть не мешает им играть друг с другом, растениями, собаками и лесными духами.

Если задаться целью отыскать на нашей Планете людей, свободных от каких-либо предрассудков, то и здесь Пираха на первом месте. Никакой вымученной радости, никакой фальшивой вежливости, никаких «спасибо», «извините» и «пожалуйста». Зачем всё это нужно, когда Пираха и так друг друга любят без всяких глупых формальностей. Более того, они ни на секунду не сомневаются, что не только соплеменники, но и остальные люди всегда рады их видеть. Чувства стыда, обиды, вины или сожаления им также чужды. Какдый вправе делать то, что хочет. Никто никого не воспитывает и не поучает. Невозможно представить, чтобы кто-то из них украл или убил.

«Вы не встретите у Пираха синдром хронической усталости. Вы не столкнётесь здесь с самоубийством. Сама идея самоубийства противоречит их природе. Я никогда не видел у них ничего, хотя бы отдалённо напоминающего психические расстройства, которые мы связываем с депрессией или меланхолией. Они просто живут сегодняшним днём, и они счастливы. Они поют по ночам. Это просто феноменальная степень удовлетворённости — без психотропных препаратов и антидепрессантов» — делится впечатлениями Эверетт, посвятивший Pirahã более 30 лет своей жизни.

Взаимоотношения детей джунглей с миром сновидений также выходят за привычные для нас рамки. «У них совсем иная концепция объективного и субъективного. Даже когда они видят сны, они не отделяют их от реальной жизни. Опыт, пережитый во сне, считается таким же важным, как опыт, полученный во время бодрствования. Таким образом, если мне снилось, будто я гулял по Луне, то с их точки зрения, я действительно совершил такую прогулку», — поясняет Дэн.

Пираха видят себя неотъемлемой частью природы — детьми леса. Для них лес — это сложный живой организм, по отношению к которому они испытывают неподдельный трепет, а иногда даже страх. Лес наполнен необъяснимыми и странными вещами, которые они и не пытаются разгадать. А ещё там обитает целое множество таинственных духов. Пираха верят, что после смерти непременно пополнят их ряды — тогда-то они и получат ответы на все вопросы. А пока нет никакого смысла забивать себе голову всякой ерундой.

Эверетт неоднократно наблюдал за тем, как его друзья-индейцы крайне оживлённо, во весь голос общаются с невидимыми духами — так, будто это обычные люди. На вопрос, почему же учёный ничего подобного не видит, он всякий раз получал безапелляционный ответ — мол, что тут непонятного — духи пришли не к нему, а к Пираха.

Вопреки опасениям Дэниела, связанным с возможным исчезновением племени в силу столкновения с Большим Миром, численность Пираха в наши дни возросла с 300 до 700 человек. Находясь в четырёх днях пути по реке, племя и сегодня живёт довольно обособленно. Здесь по-прежнему почти не строят домов и не обрабатывают почву для обеспечения своих нужд, полностью полагаясь на природу. Одежда — единственная уступка Пираха современной жизни. Они крайне неохотно воспринимают блага цивилизации. «Они соглашаются принять только определённые подарки. Им нужна ткань, инструменты, мачете, алюминиевая посуда, нитки, спички, иногда — фонарики и батарейки, крючки и леска. Они никогда не просят ничего крупного — только мелочи», — комментирует Дэн, досконально изучивший нравы и предпочтения своих необычных друзей.

«Я считаю, что они счастливы, потому что не беспокоятся о прошлом и будущем. Они чувствуют, что в состоянии заботиться о своих потребностях сегодня. Они не стремятся получить вещи, которыми не обладают. Если я что-то даю им — хорошо. Если нет — тоже хорошо. В отличие от нас они не материалисты. Они ценят возможность путешествовать быстро и легко. Я никогда и нигде (даже среди других индейцев Амазонии) не встречал столь спокойного отношения к материальным объектам».

Как известно, ничто так не меняет сознание и внутренний мир, как путешествия. И чем дальше от дома удаётся забраться, тем стремительнее и мощнее этот эффект. Выход за рамки знакомого и привычного мира может стать самым сильным, ярким и незабываемым переживанием в жизни. Сто́ит покинуть зону комфорта, чтобы увидеть то, что не видел раньше, и узнать о том, о чём прежде не имел никакого понятия.

«Я часто проводил параллели между мировоззрением Pirahã и дзен-буддизмом», — продолжает Эверетт. «Что же касается Библии, то я понял, что в течение длительного времени был лицемером, потому что сам до конца не верил в то, что говорил. Человек — куда более сложное существо, чем рассказывает Священное Писание, а религия не делает нас ни лучше, ни счастливее. В настоящее время я работаю над книгой под названием «Мудрость Путешественников» — о том, насколько важные и полезные уроки мы можем получить от людей, которые сильно отличаются от нас самих. И чем больше эти отличия, тем большему мы можем научиться. Ни в одной библиотеке вы не получите столь ценного опыта».

Вряд ли у кого-то на этой Планете найдётся точное определение того, что такое счастье. Возможно, счастье — это жизнь без сожалений и страха перед будущим. Людям мегаполисов сложно понять, как вообще такое возможно. Зато, туземцы из племени Пираха, живущие «здесь и сейчас», по-другому просто не умеют. То, чего они не видят сами, для них не существует. Такие люди не нуждаются в Боге. «Нам не нужны небеса, нам нужно то, что на земле», — говорят самые счастливые люди на свете — люди, с лиц которых никогда не сходит улыбка — индейцы Пираха.

Сегодня в Большом Мире только три человека говорят на языке Pirahã — Эверетт, его бывшая жена, и миссионер, который был предшественником Дэниела в затерянных джунглях Амазонки.

Каков же язык и культура пирахa? Вот их основные признаки (а главный признак — чрезвычайная бедность абстрактного мышления):

• Самый бедный в мире набор фонем. Всего три гласных (a, i, o) и восемь согласных(p, t, k, ‘, b, g, s, h). Правда, почти каждой из согласных фонем соответствуют два аллофона. К тому же язык имеет и «свистящую» версию, употребляемую для передачи сигналов на охоте.

• Абсолютное отсутствие счета. Все остальные народы мира, сколь примитивными бы они ни были, умеют считать хотя бы до двух, т.е., различают «один», «два» и более двух. Пирахa же не умеют считать даже… до одного. Они не различают единственности и множественности. Покажите им один палец и два пальца — и они не увидят разницы. У них имеются только два соответствующих слова: 1) «маленький / один или немного» и 2) «большой / много». Тут следует заметить, что в языке пирахa нет слова «палец» (есть только «рука»), и они никогда ни на что не показывают пальцем — только всей кистью руки.

• Отсутствие восприятия целостности и частности. В языке пирахa нет слов «весь», «все», «всё», «часть», «некоторые». Если все члены племени побежали на речку купаться, то рассказ пирахa будет звучать так: «А. пошел купаться, Б. пошел, В. пошел, большой/много пирахa пошел/пошли». Также у пирахa нет чувства пропорции. Белые торговцы уже с конца 18 века ведут с ними меновую торговлю и всё дивятся: пирахa может принести пару перьев попугая и потребовать взамен всю кладь парохода, а может притащить что-то огромное и дорогое и потребовать за это глоток водки.

• Отсутствие подчиненности в синтаксисе. Так, фраза «он мне сказал, каким путем он пойдет» на пирахa дословно не переводится.

• Чрезвычайная бедность местоимений. До недавнего времени у пирахa скорее всего вообще не было личных местоимений («я», «ты», «он», «она»); те, которые они употребляют сегодня, совершенно явно заимствованы у соседей-тупи.

• Отсутствие отдельных слов для обозначения цветов, и, следовательно, слабое их восприятие. Строго говоря, есть только два слова: «светлый» и «темный».

• Чрезвычайная бедность понятий родства. Таковых всего три: «родитель», «ребенок» и «брат/сестра» (без какого-либо различия пола). К тому же «родитель» означает и деда, бабку и т.д.; «ребенок» — внука, и т.д. Слов «дядя», «двоюродный брат» и т.п. нет. А так как нет слов, нет и понятий. Например, половая связь тетки с племянником не считается инцестом, т.к. нет понятий «тетка» и «племянник».

• Отсутствие какой-либо коллективной памяти, более давней, чем личный опыт самого старого из ныне живущих членов племени. Например, современные пирахa не осознают, что было когда-то время, когда белых людей в округе вообще не было, что они когда-то пришли.

• Почти полное отсутствие каких-либо мифов или религиозных верований. Вся их метафизика основывается исключительно на снах; правда, даже и тут они не имеют ясного представления о том, что это за мир. Тут надо заметить, что в языке пирахa нет отдельных слов «мысль» и «сновидение». «Я сказал», «я подумал» и «я увидел во сне» звучат одинаково, и лишь контекст позволяет угадать, что имеется в виду. Никакого намека на миф творения нет. Пирахa живут в настоящем времени и сегодняшним днем.

• Практически полное отсутствие искусства (узоров нет, тела не раскрашивают, никаких серег или колец в носу не носят). Следует заметить, что дети пирахa не имеют игрушек.

• Отсутствие последовательного суточного ритма жизни. Все остальные люди днем бодрствуют, а ночью спят. У пирахa же такого нет: они спят в разное время и понемногу. Захотелось поспать — лег, поспал 15 минут или часок, встал, пошел на охоту, потом снова немного поспал. Поэтому фраза «поселок погрузился в мирный сон» к пирахa неприменима.

• Отсутствие накопления пищи. Никаких лабазов и хранилищ нет. Все принесенное с охоты мясо немедленно съедается, а если следующая охота неудачна — ходят голодными до тех пор, пока снова не повезет.

При всем при этом пирахa своей жизнью очень довольны. Они считают себя самыми обаятельными и привлекательными, а остальных — какими-то странными недочеловеками. Себя они называют словом, буквально переводимым как «нормальные люди», а всех не-пирахa (и белых, и других индейцев) — «мозги набекрень». Интересно, что самые близкие (в генетическом отношении) к ним индейцы мура когда-то, очевидно, были такими же, как и они, но затем ассимилировались с соседними племенами, утратили свой язык — и свою примитивность — и стали «цивилизованными». Пирахa же остаются такими же, как были, и на мура смотрят свысока.

Источник