До второй половины 1930-х годов все в жизни Александра Егорова складывалось очень даже неплохо. 21 ноября 1935 года Егоров стал одним из пяти советских высших военачальников, которым было присвоено введенное двумя месяцами ранее звание маршала Советского Союза. Вместе с Егоровым высшего звания удостоились Климент Ворошилов, Михаил Тухачевский, Семен Буденный и Василий Блюхер. То есть, Егоров оказался в пятерке наиболее авторитетных и прославленных советских полководцев того времени. И это было вдвойне удивительно, поскольку в Красную Армию Егоров пришел из старой российской армии, где дослужился не до унтер-офицера и даже не до поручика, а до целого полковника.
Старший офицер царской армии, полковник – и маршал Советского Союза! Это было сложно себе представить, но присвоение звания Егорову было инициативой самого Сталина. Тем более, что Александр Ильич Егоров в 1935 году занимал вторую по значимости военную должность в стране – он был начальником Генерального штаба Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Эту должность Егоров занимал на протяжении шести лет – с июня 1931 года (тогда должность называлась «начальник Штаба РККА») до мая 1937 года. В принципе, происхождение Егорова и его прошлое до 1917 года играло как против красного командира, так и в его пользу. Ведь он был кадровым офицером, имел классическое военное образование, полученное еще в Российской империи, большой опыт службы в царской армии, участвовал в Первой мировой войне в качестве боевого командира.
На пост начальника Штаба РККА Егоров пришел в 1931 году уже опытным 48-летним человеком. За плечами Егорова были 13 лет службы в Красной Армии и 16 лет службы в царской армии. Выпускник Самарской классической гимназии, Егоров поступил на военную службу вольноопределяющимся в 1901 году, в возрасте восемнадцати лет от роду. Он был определен в 4-й гренадерский Несвижский генерал-фельдмаршала князя Барклая-де-Толли полк, а в 1902 году поступил в Казанское пехотное юнкерское училище, которое окончил в 1905 году с отличием. Так началась военная карьера 22-летнего подпоручика.
Егоров получил назначение в 13-й лейб-гренадерский Эриванский полк. Позже, в своей автобиографии, Егоров указывал, что с 1904 года примыкал к социалистам-революционерам. Для молодых людей его возраста симпатии к революционному движению были очень частым явлением. Правда, Егоров был кадровым военным, но и среди офицеров, особенно незнатного происхождения (а он был из мещанской семьи), встречалось много симпатизантов и социал-демократам, и, особенно, эсерам.
Как бы там ни было, но военная карьера Егорова складывалась весьма успешно. В январе 1916 года он был уже капитаном, служил в Алексеевском военном училище, после чего был переведен в Тифлисское Великого Князя Михаила Николаевича военное училище на должность помощника начальника училища, отвечал там за ускоренные курсы по подготовке прапорщиков для действующей армии. В августе 1916 года Егоров был назначен исполняющим должность штаб-офицера для поручений штаба 2-го Кавказского кавалерийского корпуса, в том же году получил чин подполковника, после чего был переведен командиром батальона, а затем стал командиром 132-го пехотного Бендерского полка. Интересно, что чин полковника Егоров получил через полмесяца после Октябрьской революции 1917 года – из-за бюрократизма военно-административных институтов бумаги задержались.
К моменту Февральской революции, когда более можно было не скрывать свои политические взгляды, Егоров официально вступил в Партию социалистов-революционеров. Ему, само собой, припомнили это через двадцать лет, в годы сталинских репрессий. Тем не менее, в декабре 1917 года Егоров уже принимал участие в подготовке формирования Красной Армии, причем отвечал за отбор в ее состав офицеров.
С августа 1918 года Егоров воевал на фронтах Гражданской войны. С декабря 1918 по май 1919 гг. он был командующим 10-й армией РККА, получил тяжелое ранение, затем в июле – октябре 1919 года был командующим 14-й армией РККА. Егоров воевал под Самарой и Царицыным, участвовал в войне с Польшей. В октябре 1919 – январе 1920 гг. он занимал должность командующего войсками Южного фронта, а затем – командующего войсками Юго-Западного фронта.
О командире Егорове в годы Гражданской войны тепло отзывался затем в своих воспоминаниях Семен Михайлович Буденный. Он подчеркивал, что Егоров был крупным военным специалистом, но при этом преданным революции человеком, готовым отдавать новой власти свои военные знания. В Егорове подкупала скромность, будущий маршал не стремился кичиться своими знаниями и командным опытом, но при этом охотно ходил в атаку с простыми красноармейцами. Смелость всегда была одной из отличительных черт Егорова – во время Первой мировой войны он пять раз был ранен и контужен.
После окончания Гражданской войны Александр Егоров продолжал службу в Красной Армии на командных должностях. Как бывший командующий фронтом, он не занимал уже невысоких должностей. Так, с декабря 1920 по апрель 1921 гг. Егоров командовал войсками Киевского военного округа, с апреля по сентябрь 1921 г. - войсками Петроградского военного округа, с сентябре 1921 – январе 1922 гг. был командующим войсками Западного фронта, а в феврале 1922 – мае 1924 гг. – командующим Кавказской Краснознаменной армией. В апреле 1924 – марте 1925 гг. Егоров командовал войсками Украинского военного округа, а затем до 1926 г. выполнял обязанности военного атташе в Китае. Это также было очень ответственное поручение советского руководства, поскольку в то время молодой Советский Союз стремился защитить в Китае собственные интересы и помочь местному революционному движению.
После возвращения из Китая Егоров занялся вопросами совершенствования вооружения Красной Армии. С мая 1926 по май 1927 гг. он занимал должность заместителя начальника военно-промышленного управления ВСНХ СССР, а в мае 1927 г. вернулся на командные должности – стал командующим войсками Белорусского военного округа. Эту должность Егоров занимал до 1931 года.
Будучи человеком опытным в военном деле и хорошо разбирающимся в теории, Егоров прекрасно понимал, что в предстоящих войнах ключевая роль будет принадлежать танкам. Поэтому он был среди тех советских командиров, кто настаивал на укреплении бронетанковых войск, развитии танкостроения. Так, летом 1932 года Егоров представил Реввоенсовету СССР тезисы «Тактика и оперативное искусство РККА начала тридцатых годов», в которых отстаивался курс на маневренности операций в будущей войне. Егоров считал, что главной задачей станет одновременное развертывание боевых действий на большую глубину.
О том, насколько значительна была фигура Егорова, свидетельствует тот факт, что в июне 1931 года он был назначен начальником Штаба РККА. Несмотря на прошлое полковника старой армии, Сталин счел возможным назначить на эту должность именно Егорова, отдавая дань военным знаниям, опыту и способностям военачальника. Первая половина 1930-х годов стала для Егорова периодом его максимального карьерного взлета. В 1934 г. его, бывшего царского офицера, да еще и с эсеровским прошлым, избрали кандидатом в члены ЦК ВКП (б). В 1935 году нарком обороны СССР Климент Ворошилов приказал присвоить имя Егорова 37-й Новочеркасской стрелковой дивизии. Это была очень большая честь – удостоиться такого при жизни.
Казалось, все у начальника Генштаба Красной Армии складывалось благополучно. 11 мая 1937 года он был назначен первым заместителем народного комиссара обороны СССР Климента Ворошилова. Формально он был вторым по значимости советским военачальником. Однако в следующем 1938 году над маршалом Егоровым начали сгущаться тучи. Старт дал назначенный в ноябре 1937 года заместителем наркома обороны и начальником Управления по начальствующему составу РККА Ефим Щаденко. Уже через несколько дней он подготовил донос на маршала Советского Союза Александра Егорова.
Щаденко описывал встречу с Егоровым в санатории «Барвиха», куда он прибыл 30 ноября 1937 г. вместе с А.В. Хрулевым навестить жену последнего. Туда же приехал и Егоров. Якобы крепко выпив с Хрулевым и Щаденко, Егоров стал рассказывать о событиях Гражданской войны и давать им свою оценку. По словам Щаденко, маршал кричал:
Разве Вы не знаете, что когда речь заходит о гражданской войне, то все везде и всюду кричат до хрипоты, что все сделали Сталин и Ворошилов, а где же я был, почему не говорят обо мне?! Почему борьба под Царицыном, создание Конной армии, разгром Деникина и белополяков приписывается только Сталину и Ворошилову?!
Донос на маршала лег на стол наркома обороны Ворошилова. Прошло полтора месяца… 20 января 1938 г. в Большом Кремлевском дворце Сталин устроил торжественный прием. На нем Сталин провозгласил тост в честь героев Гражданской войны, пили и за товарища Егорова. Но уже через два дня на закрытом совещании военного руководства страны вождь подверг Егорова, Буденного и некоторых других военачальников резкой критике. Егорову досталось за его «неправильное» происхождение. В речи, произнесенной перед советской военной элитой, Сталин подчеркивал:
Егоров - выходец из офицерской семьи, в прошлом полковник - он пришел к нам из другого лагеря и относительно к перечисленным товарищам меньше имел право к тому, чтобы ему было присвоено звание маршала, тем не менее за его заслуги в гражданской войне мы это звание присвоили.
Завершил же Сталин речь довольно недвусмысленным намеком, заявив, что, если военачальники будут и далее «растрачивать свой авторитет перед народом», то народ их сметет и на их место выдвинет новых маршалов, которые может и будут «менее способными, чем вы, на первое время, но они будут связаны с народом и смогут принести гораздо больше пользы, нежели вы с вашими талантами». Это заявление было очень тревожным сигналом для Егорова.
В январе 1938 года Александр Егоров постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) был освобожден от должности первого заместителя Наркома обороны СССР. Его назначили командующим войсками Закавказского военного округа, что было очевидным понижением. При этом в постановлении Политбюро ВКП (б) подчеркивалось, что Егоров, шесть лет руководивший штабом РККА, работал на этом посту крайне неудовлетворительно, работу штаба развалил, «передоверив её матёрым шпионам польской, немецкой и итальянской разведок Левичеву и Меженинову».
2 марта 1938 года Егорова вывели из состава кандидатов в члены ЦК ВКП (б). 27 марта 1938 года маршал Советского Союза Александр Егоров был арестован. Карьера прославленного военачальника подошла к своему финалу, а жизнь Егорова неумолимо приближалась к трагическому концу. Уже 26 июля 1938 года нарком внутренних дел СССР Николай Ежов представил Сталину список лиц, подлежащих расстрелу.
В списке было 139 фамилий. Иосиф Виссарионович со списком ознакомился, вычеркнул Егорова и написал на списке: «За расстрел всех 138 человек». Это последнее заступничество вождя дало Егорову лишние полгода жизни. Павел Дыбенко, который также присутствовал в списке, вычеркнут не был, и его расстреляли в июле 1938 года.
22 февраля 1939 года Военная коллегия Верховного Суда СССР признала Егорова виновным в шпионаже и военном заговоре и приговорила его к расстрелу. 23 февраля 1939 года Александр Ильич Егоров был расстрелян. С этого времени имя бывшего начальника Генштаба РККА было предано забвению. Лишь спустя семнадцать лет, 14 марта 1956 года, Александр Ильич Егоров был посмертно реабилитирован. Однако особых посмертных почестей советская власть ему не воздавала. Ограничились почтовой маркой, выпущенной в 1983 году, да улицей, названной в его честь, в городе Бузулуке, где за 55 лет до своего расстрела, в 1883 году и родился будущий маршал, которому суждено было прожить большую жизнь и трагически ее закончить.
Автор:Илья Полонский
Комментарии (50)