Французский одессит
Павел Михайлович происходил из старинного французского рода, осевшего в Одессе. Он родился в 1851 году. После окончания Института инженеров путей сообщения, Лессар получил важное и ответственное задание — построить порт в черноморском городе Поти (на западе современной Грузии). Затем, когда шла русско-турецкая война 1877-1878 годов, Павел Михайлович стал ответственным за возведение железнодорожного моста через реку Прут. Бандеро-Галицкая железная дорога — тоже его творение. Ее протяженность составила триста три километра. А на строительство ушло рекордных сто дней. Причем больше половины из которых шел сильный дождь. Но, несмотря на сложные погодные условия, Лессар и его подчиненные справились.
Этот проект был представлен на Всемирной выставке в Париже в 1878 году. За скорость строительства и качество работ он удостоился золотой медали и Гран-при. Также, полученный опыт Лессар описал в книге «Военные железнодорожные постройки русской армии в кампании 1877-1878 гг.»
Когда война с Турцией закончилась, Павел Михайлович занимался налаживанием железнодорожного сообщения в Болгарии. Но надолго ему не удалось задержаться, поскольку уже в 1879 году его передислоцировали в Закаспийский край. Здесь как раз готовилась военная экспедиция против туркмен-текинцев и навыки Лессара были крайне необходимы.
Павел Михайлович попал под командование генерала Михаила Николаевича Анненкова. И под его руководством он принял участие в возведении железной дороги, соединяющей Красноводск и Кызыл-Арват (современный — Сердар в Туркмении).
После этого Лессар, уже под командованием генерала Николая Григорьевича Петрусевича, в качестве полевого инженера участвовал в захвате стратегически важных опорных пунктов по направлению к Геок-Тепе (современный — Гёкдепе в Туркмении). Естественно, наравне с обычными солдатами ему часто приходилось брать в руки оружие и давать отпор текинцам.
Занимался Павел Михайлович и изучением территории. Главной задачей Лессара значилась оценка местности для возведения трансконтинентальной железной дороги. Тут необходимо сделать небольшое отступление. С детства у Павла Михайловича были серьезные проблемы с ногами. И эта болезнь не поддавалась лечению. Естественно, с годами состояние Лессара только ухудшалось. Но он ни разу не дал повода усомниться в своей профессиональной пригодности. По воспоминаниям очевидцев, Павел Михайлович хотя и мучился «безножьем», но работу свою выполнял на совесть и подавал пример другим. При этом он практически не спал и не ел, поражая окружающих своей фантастической выносливостью. По приблизительным подсчетам, только за один сезон Лессар на лошади мог объехать территорию до пяти тысяч километров.
Результаты своей деятельности Павел Михайлович представлял на заседаниях Императорского Русского географического общества в Петербурге. Любопытно вот что: Лессар оказался первым из исследователей, который доказал, что территория между реками Мургабом и Герирудом пригодна для применения самых обычных повозок. Дело в том, ранее считалось, что та местность изобилует хребтами и высокими горами. Соответственно, передвижение по ней практически невозможно. Также, Лессар заявил, что через Гендукшские горы через Герат и Кандагар вплоть до самой Индии вполне реально проложить железную дорогу. Но эта ценная информация заинтересовала в первую очередь англичан. В Российской же империи к этим данным отнеслись нейтрально.
Лессар прекрасно понимал, что вся его работа, если можно так выразиться, «на перспективу». И писал в своей книге «Заметки о Закаспийском крае и сопредельных странах» по этому поводу: «В России едва ли от кого можно услышать предположение о проведении в настоящее время железной дороги на юго-восток от Асхабада..., а между тем, если когда-нибудь возникнет вопрос о продолжении Закаспийской дороги, то весьма важно будет знать впереди лежащую местность».
Но ситуация оказалась иной. Уже в 1886 году, благодаря работе Павла Михайловича, появилась железная дорога, которая пролегла через Ашхабад и Мерв вплоть до реки Амур-Дарья (примерно в две тысячи семьсот километров). Затем она была продолжена до реки Кукш (плюс еще более трехсот километров). В общем, освоение присоединенной территории началось полным ходом.
Занимался Лессар исследованием не только местности, но и местных аборигенов. Он кропотливо составлял описания их жизни и нрава. Конечно, здешние правители старались всячески контролировать исследователя. Лессар вспоминал об этом: «Хан старался объяснить необходимость существующих у них порядков: «Россия – государство большое, бояться ей некого, а нам и один человек может сделать вред; оттого и закон у нас такой, что высшие власти должны знать, когда кто приезжает. А тут еще судьба привела на нашу землю человека из такого большого государства, как Россия; мы должны его принять, угостить и проводить, как подобает. Разве мы не люди, – прибавляет обиженным тоном хан, – что у нас нельзя погостить; что мы вам сделали, что вы хотите проехать мимо нашего дома, не останавливаясь отдохнуть». И продолжал: «Ханы не знали удержу и страшно надоедали: не нужно ли мне чего-нибудь, они посидят со мной, чтобы мне не было скучно и т. п. Напрасно я наводил разговор на необходимость очень рано встать на следующий день; ханы намеков не понимали и уехали только в девять часов вечера; на прощание они взяли с меня расписку в том, что я вполне доволен оказанным мне приемом. Интересно бы знать, кто ее будет читать, т. к. я написал ее по-русски».
Во время редких визитов в Санкт-Петербург, Павел Михайлович обо всем в обязательном порядке докладывал на заседаниях Русского географического общества. Но больше всего его отчеты ценили в Лондоне. И это вызывало о Лессара сильное сожаление.
Работа Лессара в Средней Азии
Попал Павел Михайлович и в группу командующего войсками Закаспийской области генерала Михаила Дмитриевича Скобелева. Лессар принимал участие в добровольном присоединении Мерва к Российской империи. И уже в конце января 1884 года делегация от этого города присягнула на верность Александру III. Мерв тогда получил внутреннее самоуправление и запрет на работорговлю. При этом обычаи и мусульманское вероисповедание решено было сохранить, чтобы не нарушить и без того хрупкий мир. И вскоре после этих событий Мервский оазис официально стал частью Российской империи.
Присоединение этой территории открыло перед Павлом Михайловичем огромные возможности. Он, по сути, стал первым европейцем, который получил право исследовать неизведанные ранее территории. А именно: земли сарыков и салоров — независимых туркменских племен. Воспользовавшись делегацией из Иолатаня, которая приезжала в Мерв, чтобы обсудить возможность присоединения к «Белому царю», Лессар отправился вместе с ними. Он не мог упустить такой прекрасный шанс побольше узнать о сарыках, поэтому направился в Иолотань. Лессар надеялся, что ему удастся «…подняться и далее вверх по Мургабу и собрать сведения о сарыках, земледелии и скотоводстве у них, орошении земель, торговле, отношениях их к окружающим племенам и народам, вообще все данные, необходимые как для ознакомления с нашими новыми подданными и соседями, так и для выяснения границ туркменских земель».
В путешествии Лессара сопровождали переводчик, проводник и несколько текинских всадников, выполнявших роль охранников. Надо сказать, что оазис Иолотань в те времена считался довольно большим поселением, поскольку на его территории находилось порядка четырех тысяч кибиток. Основу Иолотаня составляли сарыки, но жили там еще и евреи, которые занимались торговлей. Лессар вспоминал: «большая часть их прибыла из Герата, в медресе которого евреи до сих пор посылают своих детей учиться. Религиозного притеснения нет. Но только евреи достигают определенного благосостояния, их тут же грабят».
Когда территория Средней Азии стала относится к Российской империи, Павел Михайлович стал членом англо-русской комиссии, которая определяла границу между Туркменией и Афганистаном. Естественно, участвовал Лессар и в подписании протокола, устанавливающего русско-афганскую границу. Произошло это в июне 1887 года.
Спустя несколько лет Павла Михайловича командировали уже в Бухару. Надо сказать, что Императорское политическое агентство там появилось еще в январе 1886 года. Его статус был ниже, чем у посольства, но выше, чем у того же генерального консульства. И в 1891 году Лессар прибыл в Бухару, получив должность политического агента. Список, если можно так выразиться, должностных обязанностей у Павла Михайловича был внушительный. Ему следовало вести переговоры с правительством Бухары по политическим и экономическим вопросам. Кроме этого, дипломат обязан был вести наблюдение за эмиром и его окружением, осуществляя контроль за их отношением к Российской империи. Плюс следить за ситуацией, происходящей на границе Афганистана с Рушаном, Шугнаном и Ваханом. Ну и, как говорится, «по мелочи»: оказывать помощь и покровительство христианам, решившим поселиться в эмирате и вести финансовую отчетность и бухгалтерию. Свои наблюдения он оформил в «Записку о политическом и экономическом положении Бухарского ханства». В ней Лессар писал: «Бухара как рынок потеряет значение в случае обеднения населения…Необходимо помнить, что если эмиру легко в несколько лет разорить свой народ, то России впоследствии придется принести серьезные жертвы, чтобы восстановить его благосостояние до такой степени, чтобы платежные силы сделали возможным безубыточное управление страной».
Также, Павел Михайлович подробно описал обнищание народа, произвол властей и деспотизм эмира. Указывал он и на то, что если ситуация не изменится, то может произойти социальный конфликт, в котором окажется замешана и Российская империя.
Любопытно, что Павел Михайлович находил еще время и на развитие русского поселения Новая Бухара, которое возникло в двенадцати километрах от старого города в 1888 году. Выросло оно на месте кишлака Хокан, располагавшегося близ станции «Бухара» Закаспийской железной дороги. Туда-то вскоре и передислоцировалось Политическое агентство. Благодаря стараниям Павла Михайловича Новая Бухара и старая были соединены грунтовой дорогой. Кроме этого, поселение получило воду, которую удалось провести из Зарафшана. Следом, началось масштабное озеленение города, затем появились первая православная церковь и училище. Причем последнее сначала разместили в караван-сарае. Но Лессар выделил тысячу личных рублей для строительства каменного здания.
Затем Павел Михайлович был ответственным за формирование населения Новой Бухары. Туда начали приезжать купцы и банкиры из России. Но довести до конца это масштабное дело у него не вышло. Лессару пришлось уехать из Средней Азии. Впереди его ждало другое не менее важная и серьезная работа — дипломатическая. Покидая Новую Бухару Лессар писал: «В Азии – политика не пустой звук, тут нельзя быть дилетантом, тут нужно насквозь знать и народ, и все перекрещивающиеся нити народных интересов и иноземных домогательств, тут идет ежечасно тонкая шахматная игра, и напряжение и интерес неослабевающие».
Описал он и колониальную политику России в том регионе: «Система, принятая нами по отношению к ханству, заключается в должном невмешательстве в его внутренние дела. Мы заботимся исключительно об обеспечении за собою рынка и политических и стратегических задач на случай осложнения в Средней Азии, эмир же и его сановники делают с народом, что им угодно. Таким образом, не затрачивая никаких средств или трудов, мы получаем от Бухары все, что нам нужно. Конечно, если бы такая система была взаимной продолжительное время в целом или хотя бы частями, то держаться ею было весьма выгодно».
Дипломатические свершения
В 1896 году Павел Михайлович получил должность советника посольства Российской империи в Лондоне. На это назначение повлияла его работа с британцами, во время установления границы с Афганистаном. Спустя три года Лессар уже появился в Бомбее и Канаде. Там он участвовал в открытии российских консульств.
Главная же работа ждала его в Пекине, поскольку именно Китай в конце девятнадцатого века стал главной ареной противостояния ведущих мировых держав. Не осталась в стороне, конечно, и Российская империя. До прибытия в Китай Лессара между Пекином и Санкт-Петербургом уже было подписано несколько важный договоров. Но большинство из них затрагивали пограничные вопросы, да защищали права российских торговцев. Сами дипломаты признавали, что отношения между двумя странами установлены, по большому счету, лишь де-факто. А вот до де-юре, как говорится, руки все никак не доходили. Вот эту серьезную и важную проблему и призвали решить Павла Михайловича.
Лессар вступил в должность в конце сентября 1901 года, сменив на этом посту Михаила Николаевича Гирса. И работа по укреплению отношений между двумя странами началась. Именно Павел Михайлович был одним из тех, кто разработал и активно продвигал важный законопроект, касавшийся вывода войск Российской империи из Маньчжурии. Этот договор был подписан в 1902 году.
Важную часть работы Лессара составляли переговоры с Японией. Павел Михайлович прекрасно понимал, что конфликтовать со Страной восходящего солнца для России смертельно опасно. Поэтому много сил было отдано на достижение договоренностей о разделе сфер влияния на Дальнем Востоке. Но, как говорится, один в поле не воин. Пока Лессар разыгрывал свои «шахматные партии» с китайцами и японцами, другие дипломаты (да и не только они) от Российской империи ему лишь мешали или даже специально все портили. Они плели интриги в Маньчжурии и Корее, не обращая внимания на Японию. Сильно испортил отношения между Россией и Японией Александр Безобразов со своим проектом. Идею о присоединении Кореи поддерживал Николай II, поэтому Александр Михайлович действовал по своему усмотрению, не обращая внимания ни на предостережения, ни на критику. Благодаря связям, Безобразову даже удалось приостановить вывод российских войск из Маньчжурии, что особенно сильно беспокоило Лессара. Павел Михайлович писал: «Я еду в Манчжурию, чтобы отделаться от нее. Это последний долг, который я выполню для России перед смертью. Я не успокоюсь до тех пор, пока Россия не покинет Манчжурию. Если мы расширим свои границы присоединением этой огромной страны, это будет фатальным концом русской Сибири. Каждый китаец тогда будет доказывать, что он гражданин Российской империи, и они будут идти туда огромными толпами и вытеснят нас оттуда».
В конце концов, «самодеятельность» отдельных лиц привела к катастрофе. Начались боевые действия. Павел Михайлович начал спасать канонерскую лодку «Маньчжурия», которую война застигла в Шанхае. Никто не скажет, каких усилий стоило Лессару уговорить правительство Китая сохранить нейтралитет, несмотря на явные провокации Страны восходящего солнца. В конце ноября 1904 года Павел Михайлович отправил письмо своей родственнице Анне Осмоловской: «По всем вопросам, возникающим в Китае, о которых говорят газеты, не говоря о секретных, мне всегда хлопот без конца. С китайцами вести сношения нелегко, а тут еще с ними заодно японцы. В Манчжурии дела поправляются, но все же конца скоро нельзя ждать. В Порт-Артуре защита совсем геройская. Мы все надеемся, что он продержится до прихода балтийской эскадры и что тогда все изменится. Пока же очень тяжело. Кругом все иностранцы, которые к нам относятся крайне недоброжелательно и злорадствуют по поводу каждого нашего затруднения».
В марте следующего года он отправил родственнице еще одно письмо: «Если Вам, далеко от войны и среди своих, нелегко, то, каково нам здесь среди злорадствующих иностранцев нести унижение за все, что происходит по нашей же вине в Маньчжурии. Ни одного светлого проблеска. Все поражения и самые печальные. Напрасно обманывать себя разговорами о геройстве. Его очень мало. Не видно конца, да скорей конец мог бы быть только позорный».
В это время Лессар уже практически снял с себя полномочия посланника. Его и без того слабое здоровье сильно пошатнулось. Из-за постоянного стресса, недосыпа и огромного количества работы, он не мог уделить время на собственные проблемы. И это привело к тому, что опухоль на ноге переросла в гангрену. Врачи сделали все возможное для спасения дипломата. Они провели несколько операций, а затем и вовсе ампутировали ногу. Но Лессару это не помогло. Он не дожил до окончания войны с японцами. Его не стало в апреле 1905 года. О смерти Павла Михайловича сообщил исполняющий обязанности посланника Казаков. Он написал: «…несомненно, он не пользовался здесь таким уходом, который был нужен его больному организму. Сам он сознавал это, и все-таки решил оставаться в Пекине, считая нечестным покинуть в такую годину свой пост. Он, несомненно, сделался жертвой долга».
А вот что вспоминал Казаков о похоронах дипломата: «…к отпеванию приехал бывший здесь проездом Прусский Принц Фридрих-Леопольд, представители Богдыхана и вдовствующей Китайской Императрицы, дипломатический корпус, китайские министры. Тело его положено на русском кладбище за северной Пекинской стеной. Деревянный гроб поставлен в другой – цинковый, а потому всегда может быть отправлен в Россию».
Вот что написали в одном из некрологов, опубликованном в «Настольном Календаре-Справочнике»: «Русский дипломатический мир понес крупную утрату — скончался в Пекине на 55-м году жизни русский чрезвычайный посланник и полномочный министр П. М. Лессар. Скончался он в самое важное и тяжелое время, оставив массу незаконченных серьезных дипломатических дел в загадочном, таинственном Китае, готовом не сегодня-завтра стать в неприязненные отношения к России. В лице покойного посланника наше государство потеряло талантливого и энергического деятеля, уже успевшего зарекомендовать себя. (...) Состояние здоровья П. М. Лессара уже давно вызывало опасения. В газетных известиях за последнее время часто сообщались слухи о тяжелой болезни нашего посланника в Китае. Говорилось об операции, которую вынес П. М. и об улучшении его здоровья. И вдруг — короткое и жуткое по своей короткости телеграфное сообщение: «П. М. Лессар скончался!» При всей осведомленности о серьезности его болезни, все еще была надежда, что он переживет смутное время на Дальнем Востоке и поможет благополучно завершить нынешние отношения с Китаем. Слишком ясно сознавалась и сознается в нашем МИДе важность умелых дипломатических сношений с Китаем в настоящее время. Лессар прилагал все усилия своей энергии и воли, всю мощь своего жизненного опыта и таланта к упрочению хороших отношений со Срединным царством. Он упорно игнорировал свою разраставшуюся болезнь, уже давно мучившую его тяжелыми припадками. Но наконец, болезнь одолела его и прекратила его плодотворную деятельность. П. М. Лессар скончался как солдат на своем посту, вызвав соей кончиной всеобщие сожаления в дипломатических сферах».
* * *
Из-за тяжелой болезни ног, которая ему мучила с детства и фанатичной преданности работе, Павел Михайлович так и не обзавелся женой и детьми. Свою семью ему заменила семья старшей сестры. Он часто переписывался с ней и ее дочерьми, помогал деньгами.
Пароход «Мюнхен» доставил в Одессу цинковый гроб с телом Лессара (вместе с ним привезли останки и героя Порт-Артура генерала Кондратенко) осенью 1905 года. Похоронили дипломата на Старом христианском кладбище.
Кстати, за все свои труды Павел Михайлович удостоился лишь двух медалей от Русского географического общества: малой серебряной и малой золотой.
Автор: Павел Жуков
Комментарии (0)