В Третьяковской галерее хранится необычная для творчества Василия Поленова картина «Право господина» – работа молодого художника, написанная за границей, куда по окончании Академии художеств Поленов отправился в 6-летнюю пенсионерскую поездку.
О том, что происходит на полотне, лучше всего рассказал сам Поленов в письме еще не видевшему картину профессору Фёдору Чижову, близкому другу своего отца:
«Вышел он, хорошо пообедав, на дворик своего ястребиного гнезда посмотреть на девушек, приведенных к нему для ночлежного развлечения. Подбоченился и слегка усмехается, увидев, что девочки не совсем дурные и что стоит его баронской чести приложить некий труд для их просвещения. Крайняя девушка понимает, в чем дело, покраснела и потупилась; средняя стоит как бы выше своего положения и смотрит на него с легким презрением, а дальняя, еще глупенькая, не понимает. Мужья, матери, отцы, приведшие их, остались вдали, у ворот, их не пустили солдаты, а наверху на лестнице молодой приятель и капеллан замка пересмеиваются: не всех же трех он себе возьмет и на нашу долю будет».
Сюжет неожиданный и, скажем прямо, для русской живописи XIX века, не тронутой французской фривольностью, еще и не вполне пристойный.
Почему же Поленов выбрал столь необычную тему?
Действительно, «Право господина» – неожиданная картина для тех, кто знает Поленова знаменитого, более позднего – певца лирических русских пейзажей. Но, во-первых, Поленов учился в Академии художеств по классу исторической живописи и поначалу пробовал себя в историческом жанре. А во-вторых, параллельно с Академией он получил второе образование – юридическое: на этом настояли родители Поленова, которые хотели, чтобы сын имел «существенную» профессию. Как дипомированный юрист, Поленов мог быть неплохо знаком по книгам с пережитком феодального уклада – правом первой ночи.
Вместе с другим выпускником Академии Ильёй Репиным Поленов в середине 1870-х приехал в Нормандию. Там написаны его лучшие ранние пейзажи, а на самого Поленова неизгладимое впечатление производят средневековые замки – мрачные, таинственные, величественные.
Под влиянием местной архитектуры ему приходит в голову сюжет для жанровой работы, которую сначала Поленов именует без обиняков – «Право первой ночи». Но вот потом с названием начались непредвиденные сложности.
Три названия одной картины
Пенсионер Академии, получающий стипендию для заграничных штудий, разумеется, должен подробно отчитываться своей альма матер о том, что он посетил, каких европейских мастеров посмотрел и что планирует написать сам. Поленов тоже из Франции сочиняет отчеты для секретаря Академии Исеева. Замысел еще можно подать завуалированно, экивоками да намёками, но название «Право первой ночи»?!
Родители Поленова, которым послушный и преданный сын тоже подробно пишет о своих путешествиях и посвящает в творческие замыслы, приходят от такой задумки в ужас. Отец Дмитрий Васильевич уговаривает сына назвать картину как-то иначе, не столь вызывающе, сам придумывает чудесное, как ему кажется, название и навязывает его Поленову. «Приезд институток» или «Выпуск девиц из пансиона» – недурно ведь, а? Мило, патриархально, и смысл всего действа – совсем другой, благопристойный.
Мать и отец Поленова беспокоятся не зря: всего 13 лет минуло, как в России отменили крепостное право. Бог знает, какие намёки на человеческое бесправие и другие общественные язвы может разглядеть в картине Поленова российская цензура!
Поленов на «Приезд институток» категорически не согласен: чушь какая, совсем не соответствует его либеральной задумке. Но поступает как юрист (хоть и не работавший ни дня по специальности) – находит компромисс, который устроит всех. Он переименовывает свою картину «Право первой ночи» в «Право господина». Нет уже больше однозначной фривольности, связанной с «постельным правом» и «первой ночью»: мало ли какие еще у господина могут существовать права. Может, просто право распекать свысока нерадивых дворовых девушек за что-нибудь незначительное: мясо передержали на огне или на мессе хихикали. Мало ли…
Картина раздора
и
положительно оценивают «Право господина». Вдохновлённый Поленов решает принять участие в отборочном туре для Салона Елисейских Полей. Ему везёт: его картину отбирают для показа среди сотен других. Повесили её, правда, где-то под самым потолком, так что ни имя начинающего русского художника, ни сама картина публике особо не запомнились.
А в Академии художеств тем временем разгорается скандал, и связан он отнюдь не с содержанием «Права господина». Оказывается, за то время, пока Поленов путешествует по заграницам, правление Академии успело принять ужесточающий циркуляр, уведомлявший о том, что «1) пенсионеры Академии обязываются все свои работы представлять в Императорскую Академию художеств, от которой будет зависеть поместить таковые на тех или других выставках; 2) пенсионерам Академии безусловно воспрещается участвовать в иностранных выставках».
Поленов получает от Академии выговор. Он расстроен, подавлен, пытается бороться, ссылаясь в письмах секретарю Академии, что художников предыдущего поколения (
,
,
) «не связывало такое суровое правило, которое совершенно парализует цель нашего заграничного пребывания».
На выставку передвижников «Право господина» не попала – Поленов не успел её отделать, как хотел. Академия сердится. Перспективы картины и вместе с ней самого молодого художника остаются неясными… И вдруг Поленов получил из России письмо от коллекционера Павла Третьякова о том, что он желает приобрести «Право господина». Поленов назначил цену в тысячу рублей. Торговаться, как он поступал обычно, в особенности с художниками-дебютантами, Третьяков, вопреки ожиданиям, не стал – заплатил тысячу сполна, и картину отправили в Россию. Так «Право господина» оказалось в Третьяковской галерее, где находится и сейчас.
А начинающий художник Поленов с тех пор к нравоучительным жанровым сценам стал равнодушен: понял окончательно, что его призвание – пейзаж.
Автор: Анна Вчерашняя,
Комментарии (2)