А. П. Антропов. Портрет императора Петра II в парике
В статье было рассказано о знаменитом указе Петра I от 5 февраля 1722 года, согласно которому правящие монархи Российской империи сами могли назначать себе преемников. Также мы немного поговорили о Екатерине I, обстоятельства воцарения которой дают основания считать его первым дворцовым переворотом в Российской империи. В этом материале будет рассказано об императоре-подростке Петре II, который оказался последним потомком рода Романовых по мужской линии. Дело в том, что по европейской традиции дети получали фамилию и титул от отца, и потомки Петра III, внука Петра I от его дочери Анны, хоть и называли себя Романовыми, но формально принадлежали к роду Гольштейн-Готторпов.Детские годы будущего императора
О раннем детстве Петра II сложено множество оскорбительных для него легенд. Одна из них утверждает, что няньки грудного внука Петра Великого поили его вином, чтобы ребенок не слишком беспокоил их. Даже интересно, кто и от кого узнал бы о таком безобразном отношении воспитателей к члену царской семьи – в то время особе священной, фактически полубогу. И трудно представить современному человеку, что сделали бы с этими няньками весьма изобретательные царские палачи. Можно лишь предположить, что умирали бы эти няньки весьма мучительно и очень долго.
Кое-где можно прочитать и такую сказочку: будто Петр I обнаружил однажды, что его внук почти не знает русского языка, зато прекрасно ругается по-татарски. Эта байка также не выдерживает никакой критики. По-русски царевич, разумеется, говорил не хуже других. Более того, назначенный наставником и воспитателем Петра Алексеевича вице-канцлер Андрей Иванович Остерман свидетельствует, что на момент знакомства 11-летний мальчик знал латынь и свободно говорил на французском и немецком языках. И в дальнейшем, по уверениям того же Остермана, его воспитанник демонстрировал неплохие способности к обучению.
Петра II современники традиционно описывают как высокого и физически развитого не по годам мальчика, а потом – юношу, особо отмечая его крепкое здоровье и «ангельскую красоту»: просто принц из сказки.
В довершение всего будущий император отлично стрелял из настоящих ружей и пушек.
Казалось бы, о таком наследнике можно было только мечтать. И потому сразу после смерти рожденного Екатериной любимого сына Петра I (Петра Петровича) некоторые придворные безуспешно пытались обратить внимание царя на его внука, который был полным тезкой императора.
Маленькому Петру Алексеевичу в то время было три с половиной года. Его мать умерла сразу после родов (на десятый день), отца запытали, когда ему было два с половиной года. Хотя бы на всякий случай мальчику следовало назначить толковых учителей, которые смогли бы воспитать его в нужном Петру I направлении, вложить в его голову необходимые идеи и знания. Но император о внуке даже и думать не хотел и не обращал на него никакого внимания, возможно, потому, что мальчик напоминал ему о замученном по его приказу нелюбимом сыне Алексее.
Принято считать, что назначенные маленькому Петру воспитатели, дьяк Маврин и венгр (по другим данным, русин из Венгрии) Зейкинд, не утруждали уроками ни себя, ни ученика. Однако мы ведь помним, что 11-летний Петр знал три иностранных языка, так что, наверное, дела с его обучением обстояли не так уж и плохо.
Позже по инициативе Александра Меншикова наставником Петра Алексеевича был назначен более чем достойный учитель и наставник – уже упоминавшийся Генрих Иоганн Фридрих Остерман, выдающийся государственный деятель России тех лет, которого в России называли Андреем Ивановичем.
Неизвестный гравер первой половины XVIII века, портрет графа А. И. Остермана в латах
Он сумел приобрести некоторое влияние на ученика и добиться определенных успехов. Но время было упущено, потому что мальчик уже попал под влияние клана Долгоруких, особенно молодого князя Ивана Алексеевича. Да и довольно двусмысленные отношения с молодой и веселой Елизаветой, тёткой царевича, учебе юного императора отнюдь не способствовали. Но не будем забегать вперёд.
В первые годы жизни единственным близким человеком для мальчика-сироты была его старшая сестра Наталья, которую Петр очень любил. Герцог де Лириа, бывший тогда испанским послом в России, вспоминал, что эта княжна прекрасно говорила на немецком и французском языках, и утверждал, что, хоть она и не была хороша собой, «добродетель заменяла в ней красоту». Смерть Натальи 22 ноября 1728 года стало очень большим ударом для Петра II. Именно о сестре вспоминал он в последнюю минуту своей жизни.
Вернёмся в 1718 год и увидим, что ещё до начала пыток и смерти отца этого мальчика Петр I подписал указ, лишающий внука прав наследника престола (14 февраля 1718 года). Следствие по делу Алексея ещё продолжалось, приговор не был вынесен, но Петр уже давно принял решение и теперь расчищал дорогу своему любимому сыну от Екатерины. А после смерти Алексея Петр и его сестра Наталья и вовсе были удалены от двора.
Однако, как мы помним, Петр Петрович был неизлечимо болен и умер в апреле 1719 года. И перед Петром I снова остро встал вопрос о преемнике на троне. В 1721 году маленького Петра Алексеевича и его сестру Наталью вернули в Зимний дом Петра I (иногда его называют Зимним дворцом, что дезориентирует читателей, которые сразу представляют другой дворец, построенный Б. Растрелли в середине XVIII века).
А. Зубов. Зимний дворец Петра I, гравюра
Однако статус внука императора был непонятен – наследником престола он по-прежнему не считался.
5 февраля 1722 года Петр I издал указ о престолонаследии, согласно которому он теперь мог сам назначить наследника престола. Но император оттягивал принятие этого чрезвычайно важного решения до последней минуты и умер, не успев выразить свою волю. В результате формально самодержавная власть над Россией оказалась в руках Екатерины I, но правил за нее Верховный Тайный совет во главе с Александром Меншиковым.
Правление Екатерины оказалось недолгим: взойдя на престол 28 января 1725 г., она умерла 6 мая 1727 года, в то время ей было всего 43 года. И только теперь настал очередь внука первого императора, сына царевича Алексея, который взошел на престол под именем Петра II.
Портрет Петра II работы неизвестного художника, 1727 год
Император Петр II Алексеевич
После восшествия на престол нового императора мало что изменилось. Саксонский посол Лефорт тогда сравнивал Россию времен Екатерины I и Петра II с кораблем, который несётся по морю непонятно куда с пьяной командой и капитаном. Осмысленность российская политика после смерти Петра I обрела лишь при не слишком любимой нашими историками Анне Иоанновне, чтобы вновь лишиться ее при втянувшей Россию в ненужную Семилетнюю войну Елизавете Петровне.
При Петре II государством все так же управлял Верховный Тайный совет, главную роль в котором, по-прежнему, играл Александр Меншиков. Но Светлейшему уже мало было прежней власти. Чтобы привязать нового императора к себе и своей семье, Меншиков добился его обручения со своей дочерью Марией, которой в то время было 15 лет.
Людден Иоганн Пауль. Портрет императора Петра II, Эрмитаж
И. Г. Таннауэр. Мария Александровна Меншикова
Царской невесте был присвоен титул «Её Императорского Высочества» и назначено годовое содержание в 34 тысячи рублей. Для самого себя А. Меншиков выбрал звание генералиссимуса и должность главнокомандующего вооружёнными силами Российской империи. Меншикову казалось теперь, что будущее его семьи уже полностью обеспечено, и он просмотрел сближение юного императора с представителем рода Долгоруких – молодым князем Иваном Алексеевичем, сыном одного из «верховников». Ловкий князь быстро вошёл в доверие к неискушенному и неизбалованному вниманием подростку, дав ему возможность наслаждаться всеми прелестями и пороками беззаботной великосветской жизни – от псовой охоты (которая продолжалась по несколько дней, невзирая на погоду) и пьяных пиров до карточных игр и сексуальных экспериментов с доступными девицами. Наставнику Петра А. И. Остерману трудно было противостоять этому влиянию, и, по свидетельству саксонского посла Лефорта, юный император тогда был
похож на своего деда в том отношении, что он стоит на своём, не терпит возражений и делает что хочет.
Испанский посланник герцог де Лириа писал в Мадрид:
Хотя и трудно сказать что-либо решительное о характере 14-летного государя, но можно догадываться, что он будет вспыльчив, решителен и жесток.
А вот австрийский посол граф Вратислав пишет другое:
Нельзя не удивляться умению государя скрывать свои мысли; его искусство притворяться – замечательно... Перед Остерманом он скрывает свои мысли: ему он говорит противоположное тому, в чём уверяет Долгоруких. Искусство притворяться составляет преобладающую черту характера императора.
Так нетерпим, решителен и вспыльчив был юный император? Или он был умнее, чем кажется, и вел тонкую придворную игру, поочередно используя в своих целях и Долгоруких, и Остермана? Этого мы уже не узнаем.
Сблизился Петр и со своей молодой тёткой, дочерью Екатерины I Елизаветой, ухитрившись серьезно влюбиться в нее. «Веселая Елизавет» без всякого смущения заигрывала и флиртовала с уже имевшим достаточно богатый сексуальный опыт племянником, и можно только гадать, насколько далеко зашли тогда их отношения.
В. Серов. Петр Второй и царевна Елизавета на охоте
Первая трещина в отношениях Петра II и Меншикова произошла из-за элементарной жадности сверхбогатого временщика. На одном из приемов купеческая делегация преподнесла императору несколько тысяч золотых червонцев, которые тот распорядился передать любимой сестре Наталье, но встретившийся по дороге Меншиков развернул посланцев обратно, заявив: «Государь слишком молод и не знает, как употреблять деньги».
Юный император устроил скандал, и Меншиков поспешил эти деньги вернуть, но, как говорится, осадок остался. К тому же Петр II тяготился навязанной ему невестой, дочерью Меншикова, которая не смогла ему понравиться: в своих письмах император называл ее «мраморной статуей» и «фарфоровой куклой».
Решающим моментом стала болезнь Меншикова, которой ловко воспользовались Долгорукие. Императору были показаны протоколы допросов его отца, подписанные Меншиковым, Толстым и Ягужинским. При их чтении Петр II испытал настоящее потрясение, и судьба Александра Данилыча была решена. Когда Меншиков покинул свой дворец, чтобы принять участие в освящении церкви в Ораниенбауме, Петр II в сопровождении гвардии прибыл в Петергоф.
Шарлемань А. Петр II в Петергофе
Здесь он подписал указ, в котором Светлейшему было запрещено возвращаться в Петербург и предписано оставаться в Ораниенбауме. А затем последовал арест, лишение всех званий и наград и распоряжение отправиться в рязанское имение. Меншиков ещё надеялся сохранить свое имущество и прежний образ жизни: в ссылку его семья отправилась в четырех каретах, которые сопровождали 150 повозок, 11 фургонов и 147 слуг. Однако на половине дороги пришло другое распоряжение: все поместья Меньшикова, 99 тысяч «душ» крепостных, 13 миллионов рублей и огромное количество драгоценностей были конфискованы, а сам он вместе с семьёй был отправлен в западносибирский город Березов, где вначале умерла бывшая царская невеста Мария, а потом и сам «полудержавный властелин».
А Долгорукие решили ковать железо, пока горячо, и пошли по пути Меншикова, назначив в невесты императору девушку из своего рода – Екатерину Алексеевну.
Портрет Е. А. Долгоруковой работы неизвестного художника, 1729 год, из собрания Русского музея
Но юный император заболел оспой и умер точно в день назначенной свадьбы – 19 (30) января 1730 года. Утверждают, что последними его словами были: «Закладывайте лошадей. Я поеду к сестре Наталии».
Напомним, что сестра Петра II скончалась 22 ноября 1728 года.
Сейчас трудно утверждать наверняка, насколько хорошим (или плохим) императором стал бы Петр II, если бы он не умер от оспы, а дожил до зрелого возраста. Быть может, Россия получила бы всего лишь более брутальный, «мужской» вариант «веселой Елизаветы». Но вполне возможно, что школьники изучали бы сейчас походы на Крым и Азов не Миниха и Ласси, а воинственного российского императора Петра II, при котором данные полководцы оказались бы в роли Шереметьева и Репнина или Брюса. Пример Карла XII доказывает, что даже из легкомысленных и ветреных шалопаев порой вырастают отличные воины. В том, что эти походы состоялись бы, нет никакого сомнения: логика исторического развития неумолима. Еще при жизни нашего героя родились в России П. А. Румянцев и А. В. Суворов: они бы тоже выполнили заложенные в них генетические программы – при любых обстоятельствах. Уже родились также В. К. Тредиаковский и А. П. Сумароков, М. В. Ломоносов и Ф. Г. Волков: университет был бы учрежден, театр – основан, воспевающие новые победы торжественные оды – написаны. Но, возможно, России удалось бы избежать непоследовательности и «шатания» в своем историческом движении и развитии, когда каждый новый император или императрица полагали своим долгом сломать и устроить по-новому всё, что ранее на протяжении долгих лет строили их предшественники. Быть может, наша страна была бы избавлена от систематических «набегов» на государственную казну дорвавшихся до власти временщиков – «шаек безбожных наглецов… наделяющих себя разными знаками отличия и почетными должностями» (так писал А. В. Степанов о первом правительстве Екатерины II). И от обескровливающих государство трат на все новых и новых ничтожеств — фаворитов «шальных императриц», на фоне которых меркнут и неубедительно выглядят злоупотребления тех же Долгоруких, сумевших «прибрать к рукам» молодого и неопытного императора Петра II.
После смерти Петра II, российский императорский трон на короткое время перешёл к представителям другой ветви Романовых – потомкам царя Ивана V. Именно его дочь Анна стала последней чистокровной русской представительницей династии Романовых на российском престоле. Несостоявшаяся императрица Екатерина Долгорукая была сослана в Березов (где, как мы помним, умерла первая невеста Петра II – Мария Меншикова). По некоторым данным, там через несколько месяцев она родила мертвую девочку. В 1740 году ее перевели в Рождественский монастырь Томска.
Императорскую власть Ивановичи, как известно, не удержали, уступив ее дочери Петра I Елизавете, взошедшей на трон после очередного дворцового переворота. При ней Екатерина Долгорукая возвратилась в Петербург и даже ещё успела выйти замуж за генерал-поручика А. Р. Брюса, но простудилась и умерла в 1745 году.
Екатерина Долгорукая, портрет работы неизвестного художника, хранится в Псковском художественном музее
Елизавета Петровна всю жизнь боялась нового дворцового переворота и даже старалась никогда не спать два раза подряд в одной и той же комнате. Этой императрице удалось умереть в своей постели, но жена её племянника, немецкая принцесса София Федерика Августа, принявшая потом имя Екатерины II, вошла в как организатор убийств законных императоров обеих линий Романовых: Алексеевичей (Петр III) и Иоанновичей (Иван VI).
Убийство императора Петра III по приказу Екатерины. II, гравюра начала XIX века
Творожников И. Мирович перед телом Ивана VI
А её внук Александр оказался причастным к убийству собственного отца – Павла I.
Убийство Павла I. Гравюра Утвайта по рисунку Филиппото
Лишь после смерти этого императора закончилась зловещая, жестокая и блестящая эпоха дворцовых переворотов. Последняя попытка гвардии по своему усмотрению изменить историю России закончилась полным провалом в декабре 1825 года – главным образом по причине полного вырождения вождей этих преторианцев, так и не решившихся поднять власть, которая на протяжении целого дня буквально лежала у них под ногами. Автор: Статьи из этой серии: ?
Комментарии (0)