Так кем же все-таки был «народный святой и чудотворец» Григорий Распутин? Русским Калиостро? Воплощением зла? Или заурядным проходимцем, которому выпал невиданный шанс сыграть на нервах избалованных великосветских дур? Директор департамента полиции С.П. Белецкий вспоминал, что «Гришка-провидец был разом и невежественным, и красноречивым, и лицемером, и фанатиком, и святым, и грешником, и аскетом, и бабником». Профессор, доктор медицинских наук А.П. Коцюбинский считает, что Распутин был «истероидным психопатом». Характерной особенностью данного типа личности является демонстративность, сосредоточенность на себе и стремление быть в центре внимания. А поскольку «у окружающих, в том числе самых высокопоставленных особ, в ту смутную эпоху не было твердой определенности, чего им больше хочется – пугающе неведомой "конституции" или проверенной веками "севрюжины с хреном", – Распутину приходилось быть и "святым", и "чертом" одновременно» (А. и Д.Коцюбинские).
Но начнем с начала: в возрасте 24 лет (момент «духовного просветления») поведение беспутного деревенского мужика Григория неожиданно изменилось: он перестал употреблять мясо, спиртные напитки, начал много молиться и соблюдать пост. По некоторым сведениям такой воздержанный образ жизни он вел вплоть до 1913 г. Тогда же (в 1913 г.) Распутин вдруг перестал говорить обыденным языком – собеседники должны были сами истолковывать его бессвязные и загадочные фразы: «Человеку чем непонятнее, тем дороже», — сказал он как-то в минуту откровенности. В начале "духовной" карьеры земляки над ним смеялись, но резко изменившийся образ жизни и необычайные способности сделали свое дело, и постепенно по округе распространился слух, что в селе Покровском появился новый пророк-целитель, человек святой жизни Григорий.
Об экстрасенсорных возможностях Распутина, видимо, следует рассказать особо. Первые проявления способности к целительству у Григория Распутина появились в раннем детстве, когда он обнаружил в себе талант лечить заболевшую скотину. Интересно, что отец мальчика считал данные способности даром не Бога, а дьявола и осенял себя крестным знамением после каждого такого «чуда». Позже Григорий стал применять свои суггестивные способности к людям. Первой пациенткой оказалась дочь купца Лавренова, которая «то сиднем сидит, то на все горло орет». Распутин вспоминал: «Болящая вышла, идет, зверем ревет. Я ее тихо так за руку взял, посадил, по голове погладил. В глаза ей гляжу, глаз не спускаю. А она тихо так она со слезами говорит: "Мамонька, это мой спаситель пришел". Через три недели девонька здорова была. С того времени обо мне большой разговор пошел. Стали звать целителем да молитвенником. Стали все с вопросами приставать: "чем лечитель?" А я уже тогда понял, что человеку, чем непонятнее, тем дороже. И на все вопросы отвечал: "Ни травой, ни водой, — а словом лечу"» (рассказ Распутина). Дальше – больше. Распутин исцелил крестьянина, который до этого два месяца не вставал на ноги. С этого времени «стал мне народ в ноги кланяться... И пошла обо мне слава большая. Особенно обо мне говорили женщины». Однако следует сказать, что в случае визита в Покровское лиц из ближайшего царского окружения Распутин не очень надеялся на свою популярность и предпочитал перестраховаться. В начале 1912 г, в ожидании Вырубовой, он обратился к односельчанам: «Едет ко мне подружка Царицы-Матушки. Озолочу всю деревню, если мне почет окажут». Результат превзошел все ожидания: «Только это мы двинулись, а бабы и девчатки, и мужиков немало, под ноги кидаются: "Отец наш, Спаситель, Сын Божий! Благослови!" Даже и сам очумел». В Петербурге Распутин за 10 минут вылечил сына богатого купца Симановича, страдавшего заболеванием, известным под названием «пляска святого Витта», самого Симановича Распутин «закодировал» от игры в карты. Однако более всего впечатляют успехи Распутина в лечении больного гемофилией цесаревича Алексея. Доказано, что как минимум четыре раза (в 1907 г., в октябре 1912 г., в ноябре 1915 г. и в начале 1916 г.) он буквально спасал наследника престола от смерти. Придворные врачи иначе как чудом объяснить эти случаи не могли. В настоящее время установлено, что использование гипноза либо простое отвлечение внимания значительно уменьшает кровотечение у больных гемофилией. Распутин предвосхитил данное открытие: «Такие, у которых так кровь бьет, очень они люди нервные, тревожные, и штобы кровь унять, надо их успокоить. А я это умел». Психотерапевтические и суггестивные возможности Распутина оценил и Николай II, который говорил своему окружению: «Когда у меня забота, сомнение, неприятность, мне достаточно пять минут поговорить с Григорием, чтобы тотчас почувствовать себя укрепленным и успокоенным... И действие его слов длится целые недели». Знаменитый Феликс Юсупов уверял депутата Государственной Думы В.Маклакова, что «Распутин обладает силой, которую можно встретить раз в сотни лет... Если убить Распутина сегодня, через две недели императрицу придется поместить в больницу для душевнобольных. Ее душевное состояние держится исключительно на Распутине: она развалится, как только его не станет». Министр внутренних дел А.Хвостов утверждал: «когда я его (Распутина) видел, я ощущал полную подавленность». Председатель III и IV Думы М.В.Родзянко ощутил в Распутине «непонятную силу огромного действия». А вот на иероманаха Илиодора и на шталмейстера двора генерал-лейтенанта П.Г.Курлова приемы Распутина не оказали никакого действия.
Распутин был отнюдь не первым народным «святым и чудотворцем», посетившим светские салоны и великокняжеские дворцы Санкт-Петербурга. Иеромонах Илиодор писал в своей знаменитой книге «Святой чорт», что может «написать еще книжки "Про святую мать Ольгу (Лохтину)", "Блаженненького Митю", "Про босоногого странника Васю", "Про Матроношку босоножку" и прочих». Однако чтобы обратить на себя внимание в столице, одних суггестивных способностей и внешних признаков благочестия было мало: будешь во дворец приходить только, когда позовут, а по пути еще и кланяться всякой придворной шушере. Чтобы стать «великим и ужасным» Григорием Распутиным, надо со всего размаха врезать кулаком по царскому столу так, чтобы посуда – на пол, император – от страха побледнел, а императрица – вскочила со стула. А потом поставить перепуганных венценосцев на колени и заставить целовать свою нарочно не мытую, с грязными ногтями руку. «С царями надо говорить не разумом, а духом, — поучал Распутин иеромонаха Илиодора, — Они разума не понимают, а духа боятся».
«Распутин вошёл в царский дворец также спокойно и непринуждённо, как входил в свою избу в селе Покровском. Это не могло не произвести сильного впечатления и, конечно, заставило думать, что только истинная святость могла поставить простого сибирского мужика выше всякого раболепства перед земной властью», — признавал в своих воспоминаниях Ф.Юсупов.
«Он (Распутин) вел себя в аристократических салонах с невозможным хамством... обращался с ними (аристократами) хуже, чем с лакеями и горничными», — свидетельствует петербургский купец I гильдии А.Симанович.
С великосветскими поклонницами «старец» не церемонился и в своем родном селе Покровском: «В Сибири у меня было много поклонниц, и среди этих поклонниц есть дамы, очень близкие ко двору, — рассказывал он И.Ф.Манасевичу-Мануйлову. Они приехали ко мне в Сибирь и хотели приблизиться к Богу... Приблизиться к Богу можно только самоунижением. И вот я тогда повел всех великосветских – в бриллиантах и дорогих платьях, — повел их всех в баню (их было 7 женщин), всех раздел и заставил меня мыть». А чтобы «усмирить гордыню» Анны Вырубовой, Распутин привел к ней кухарок и посудомоек, заставив фрейлину императрицы прислуживать им. Однако в случае отпора Григорий обычно терялся и выказывал страх. Весьма характерно, что отпор Распутин получал в основном от купчих и мещанок.
Первое посещения Распутиным Петербурга относится к 1903 г. Столица произвела на странника малоприятное впечатление: «Желают все выслужиться... Один другого ест... Правду здесь загнали в угол... Она стала маленькая, вся трясется, боится выглянуть… Говорят хорошие слова, а сами о хорошем-то понятия не имеют... Лицемеры». Перед визитом к царскому духовнику и инспектору Духовной академии Феофану Распутину советовали переодеться, потому что «дух от тебя нехороший». «А пущай понюхают мужицкий дух», — ответил Григорий. Вот такой «божий человек» и «праведник из народа» и произвел приятное впечатление, как на архимандрита Феофана, так и на известного в то время проповедника Иоанна Кронштадтского. Позже Феофан писал, что «в беседах Распутин обнаружил тогда не книжную начитанность, а добытое опытом понимание тонких духовных переживаний. И проницательность, доходившую до прозрения». А вот как вспоминал о той встрече сам Распутин: «Повели меня к отцу Феофану. Подошел я к нему под благословение. Впились в глаза мы: я в него, он – в меня… И так-то у меня на душе легко стало. "Гляди, — думаю, меня не переглядишь... Моим будешь!" И стал он моим». Феофан проникся такой симпатией к сибирскому пилигриму, что даже познакомил его с женой великого князя Петра Николаевича Милицей (имевшей забавное звание доктора алхимии). Распутин быстро уяснил обстановку: «Возил он (Феофан) меня как райскую птицу и... понял я, что будут они все со мной в мужичка играть». Поиграть с господами Григорий был не прочь, но только по своим, а не по чужим правилам.
В результате уже 1 ноября 1905 г. Милица и ее сестра Стана познакомили Распутина с императором, которому «старец» предсказал скорое завершение «смуты» Первой русской революции. В 1906 г. в Знаменке Николай II вновь встретил Распутина, о чем свидетельствует запись в его дневнике: «Имели радость увидеть Григория. Побеседовали около часа». А в октябре 1906 г. состоялось знакомство Распутина с царскими детьми. Эта встреча произвела на императора такое впечатление, что через три дня он рекомендовал премьер-министру П.А.Столыпину пригласить «божьего человека» к его дочери, получившей ранение во время покушения на отца. А в 1907 г. настала пора ответных визитов: Милица посетила Распутина в его родном селе Покровском. Скоро Распутин настолько освоится в императорском дворце, что вытеснит оттуда ближайших родственников самодержца, и сестры вместе со своими мужьями станут злейшими врагами «святого человека Григория». В конце 1907 г. Распутин, не прикасаясь к цесаревичу Алексею, одной молитвой остановил кровотечение у больного гемофилией наследника престола, и Александра Федоровна впервые назвала его «Другом». С этого времени встречи императорской семьи с Распутиным стали регулярными, но в течение достаточно длительного времени они оставались тайной. Лишь в 1908 г. до высшего общества Петербурга доходят смутные слухи: «Оказывается, Вырубова дружит с каким-то мужиком, да еще с монахом… И что еще печальнее, что и мужик, и монах бывают у Вырубовой при царице, когда она посещает Вырубову» (запись в дневнике генеральши Богданович, ноябрь 1908 г.). А в 1909 г. дворцовый комендант Дедюлин сообщает начальнику охранного отделения Герасимову, что «у Вырубовой появился мужик, по всей вероятности переодетый революционер», который встречается там с императором и его женой. Первой реакцией «высшего света» Петербурга было любопытство. Распутин стал популярен и был принят в ряде столичных салонов. О посещении Распутиным салона графини Софьи Игнатьевой остались стихи популярного в те годы поэта-сатирика Аминада Шполянского (Дон-Аминадо):
Была война, была Россия,
И был салон графини И.,
Где новоявленный Мессия
Хлебал французское аи.
Как хорошо дурманит деготь,
И нервы женские бодрит.
— Скажите, можно вас потрогать? –
Хозяйка дома говорит.
— Ах, вы такой необычайный,
Что я не в силах усидеть,
Вы сверхъестественною тайной
Должны, наверное, владеть.
В вас квинтэссенция эротик,
Вы страстный мистик по уму,
Сложивши в дудочку свой ротик,
Графиня тянется к нему.
Она, как бабочка, трепещет
В силках расставленных сетей.
И маникюр графини блещет
На фоне траурных ногтей.
. . .
Его пластические позы –
Вне этикета, вне оков.
Смешался запах туберозы
С ядреным запахом портков.
И даже бедному амуру
Глядеть неловко с потолка
На титулованную дуру
И на бродягу-мужика.
В данном случае автор немного напутал с хронологией: этот эпизод мог произойти не позже 1911 г. Затем отношение петербургского светского общества к Распутину изменилось, и началась война, в которой победа, как правило, оставалась за «старцем», который «от имени бесправного крестьянства взял прощальный исторический реванш у морально износившейся "породы" господ» (А. и Д. Коцюбинские). Следует подчеркнуть, что отрицательное отношение к Распутину формировалось не снизу, а сверху. Активное неприятие «старец» вызывал в основном в среде оскорбленной царским вниманием к «мужику» аристократии и уязвленных иерархов Церкви. Бесправным сословиям рассказы о том, как великосветские дамочки облизывают измазанные вареньем пальцы «старца» и подбирают крошки с его стола, скорее импонировали. В отличие от взбалмошных и экзальтированных аристократов, крестьянский и мастеровой люд мало верил в святость «Распутного Гришки». А раз доверия нет, то нет и разочарования. Простой народ относился к Распутину примерно так же, как к Ивану-Дурачку из бабушкиной сказки: неграмотный и ничем не примечательный мужичонка пешком пришел в столицу великого царства-государства и всех там надул-обдурил: графинь заставил в своем доме полы мыть, царя в бараний рог согнул, а царицу в полюбовницы взял. Как таким персонажем не залюбоваться: «хоть подлец, да молодец». На глазах у народа верноподданные монархисты и преисполненные самых лучших намерений крайне правые депутаты создавали новую сказку о хитром сибирском мужичке, глупом царе и распутной царице, не понимая, что, выставляя на всеобщее посмешище императорскую семью, уничтожая уважение к священной персоне российского самодержца, они подписывают приговор и трехсотлетней монархии, и самим себе. Вот как писал о Распутине Н.Гумилев:
В чащах, в болотах огромных,
У оловянной реки,
В срубах мохнатых и темных
Странные есть мужики.
. . .
В гордую нашу столицу
Входит он – Боже, спаси! –
Обворожает царицу
Необозримой Руси
. . .
Как не погнулись – о горе! –
Как не покинули мест
Крест на казанском соборе
И на Исакии крест?
В 1910 г. с Распутиным встретился премьер-министр П. Столыпин, который, предъявив «старцу» собранные на него компрометирующие материалы, предложил ему «добровольно» покинуть Петербург. После этого разговора Столыпин попытался донести свои опасения до Николая II. Ответ императора был просто обескураживающим: «Я прошу вас никогда не говорить мне о Распутине, — сказал Николай II, — Я все равно сделать ничего не могу». Как последний козырь премьер-министр выложил сведения о том, что Распутин ходит с женщинами в баню: «Я знаю – он и там проповедует Священное Писание», — спокойно ответил царь.
В 1911 г. ситуация с Распутиным приобретает уже характер государственного скандала. О болезни цесаревича Алексея мало кто знал, и необычайная близость Распутина к императорской чете в светском обществе стали объяснять сексуальными отношениями между ним и Александрой Федоровной. Лейб-медик Е.С.Боткин справедливо заметил, что «если бы не было Распутина, то противники царской семьи создали бы его своими разговорами из Вырубовой, из меня, из кого хочешь». И действительно, вначале муссировались слухи о противоестественной связи нелюбимой всеми императрицы с Вырубовой, потом – о ее близких отношениях с генералом Орловым и капитаном императорской яхты «Штандарт» Н.П.Саблиным. Но вот появился Распутин и затмил всех. Роман между внучкой знаменитой королевы Великобритании Виктории, императрицей всея Руси, и простым сибирским мужиком, бывшим хлыстом, вором и конокрадом! О таком подарке ненавистникам императорской четы можно было только мечтать. Данные слухи и сплетни не стоит недооценивать: «Супруга Цезаря должна быть вне подозрений», — гласит старинная мудрость. Комичное перестает быть страшным и если семья абсолютного монарха становится объектом насмешек и злословия, спасти монархию может разве что чудо. Следует сказать, что императрица и, отчасти, император, сами виноваты в сложившейся ситуации. Любой непредвзятый исследователь с легкостью обнаружит множество параллелей в поведении Александры Федоровны и королевы Франции Марии Антуанетты. Прежде всего, и та и другая прославились уклонением от своих придворных обязанностей. Мария Антуанетта покинула Версаль ради Трианона, куда без приглашения не имели право входить не только герцоги и кардиналы, но даже ее супруг – король Франции Людовик XVI. И Александра Федоровна последний костюмированный бал в Зимнем дворце устроила в 1903 г. Результат в обоих случаях был один и тот же: светская жизнь переместилась в салоны фрондирующих аристократов, которые были рады любой неудаче пренебрегающих ими монархов. Достаточно сказать, что шутка о том, что взорванный Каляевым великий князь Сергей Александрович (голова которого оказалась на крыше Сената) «перед смертью впервые в жизни пораскинул мозгами» родилась не на рабочих окраинах, а в салоне московских князей Долгоруких. Старинная родовая аристократия постепенно переходила в оппозицию к императору и императрице. Даже мать Николая II, вдовствующая императрица Мария Федоровна, не могла понять, что мешает невестке улыбнуться и сказать несколько ласковых слов во время приема, ведь «блистать и очаровывать — общественная обязанность императрицы». Но Александра «стояла, как ледяное изваяние и только слепой не видел, как она тяготится официальными церемониями». Даже весьма расположенный к Николаю II и Александре Федоровне современный исследователь А.Боханов вынужден признать в своей монографии о Распутине: «Свою публичную «сольную партию» супруга Николая II исполнила неудачно: не только рукоплесканий не заслужила, но ее номер затопали и зашикали задолго до того, как опустился занавес». В результате, по свидетельству дочери лейб-медика Е.С.Боткина, «в столице не было ни одного уважающего себя человека, не старавшегося как-нибудь задеть если не Его Величество, то Ее Величество. Находились люди, когда-то Ими обласканные, которые просили аудиенции у Ее Величества в заведомо неудобный час и, когда Ее Величество просила зайти на следующий день, говорили: «Передайте Ее Величеству, что тогда мне будет неудобно»». Таких «героев» и «смельчаков» восторженно принимали в лучших домах Москвы и Петербурга. В 1901 г., еще до явления Распутина, на полученное через Дягилева предложение продолжить серию императорских и великокняжеских портретов, В.Серов ответил телеграммой: "На этот дом (Романовых) я больше не работаю". С другой стороны, уважение к царствующим особам теряли даже интимные друзья Семьи. Так, знаменитая Анна Вырубова обнаглела настолько, что в 1914 г. Александра Федоровна вынуждена была жаловаться в письме к мужу: «Утром она была опять со мной очень нелюбезна, вернее, даже, груба, а вечером явилась гораздо позже, чем было позволено прийти, и странно вела со мной... Когда вернешься, не позволяй ей грубо заигрывать с тобой, иначе она становится еще хуже». Главной своей обязанностью Николай II считал сохранение за собой звания полновластного и самодержавного монарха. Именно его нежелание расстаться с иллюзиями и погубило семью последних венценосцев. Несчастный император и не подозревал, что он никогда и не был грозным и полновластным самодержцем. Его распоряжения часто игнорировались, либо выполнялись совсем не так, как приказано. Причем позволяли себе это как высшие чиновники государства, так и дворцовая челядь. Супруга Николая II чувствовала это и непрерывно призывала мужа: «Будь твёрд, покажи властную руку, вот что надо рус¬ским... Это странно, но такова славянская натура...». Весьма показательно длительное игнорирование личных распоряжений императора о высылке из Петербурга епископа Гермогена и иеромонаха Илиодора, которые 16 декабря 1911 г. устроили дикий самосуд над Распутиным. Данный приказ был выполнен только после истерики, устроенной «самодержцем» директору департамента полиции А.А.Макарову. Император тогда «топал ногами» и кричал: «Какой же я самодержавный царь, если Вы не выполняете моего приказания». А вот как выполнялось распоряжение Николая II об охране Распутина. Шеф корпуса жандармов Джунковский и директор департамента полиции Белецкий в разное время получали данный приказ императора. Вместо этого они, словно сговорившись, организовали слежку за вверенным их заботам «Другом Семьи». Полученный компромат немедленно попадал в надежные руки непримиримых врагов императора и императрицы. А министр внутренних дел и командир корпуса жандармов А.Хвостов (получивший данный пост стараниями Распутина и Александры Федоровны) под видом организации охраны и вовсе стал готовить покушение на своего благодетеля, но был предан Белецким. Охрана Распутина была настолько плохо организована, что несколько раз «Друг Семьи» был побит при полном попустительстве своих телохранителей. Главной своей обязанностью охранники почитали установление личности гостей своего подопечного, и учет времени, которое он проводил с ними. Обычно полицейские чины сидели на парадной лестнице, черный ход не контролировался, что и послужило причиной гибели Распутина.
Но вернемся в 1912 г., в начале которого, благодаря А.И.Гучкову (основатель и председатель партии октябристов) слухи о супружеской неверности императрицы получают документальное подтверждение: в салонах и на улицах жадно читают копии письма, адресованного императрицей Распутину: «Возлюбленный мой и незабвенный учитель, спаситель и наставник. Как томительно мне без тебя. Я только тогда покойна, отдыхаю, когда ты, учитель, сидишь около меня, а я целую твои руки и голову свою склоняю на твои блаженные плечи… Тогда я желаю мне одного: заснуть, заснуть навеки на твоих плечах и в твоих объятиях». Ознакомившись с этим письмом, хозяйка влиятельного столичного салона А.В.Богданович пишет в своем дневнике 22 февраля 1912 г.: «Весь Петербург взбудоражен тем, что творит в Царском Селе этот Распутин... У царицы этот человек может все. Такие рассказывают ужасы про царицу и Распутина, что совестно писать. Эта женщина не любит ни царя, ни семью и всех губит». Наделавшее столько шума письмо было украдено у Распутина его бывшим сторонником, а позже – злейшим врагом иеромонахом Илиодором. Позже Илиодор написал книгу «Святой черт», в работе над которой ему помогали журналисты А.Пругавин и А.Амфитеатров, а также писатель А.М.Горький. Данная книга, конечно, добавила несколько сочных штрихов к портрету Друга царской семьи, но ничего принципиально нового она не содержала: примерно то же самое в России рассказывали на всех углах и печатали во всех газетах. Однако для издания в США эта книга была запрещена на том основании, что знакомство с ней может повредить нравственному здоровью американского народа. В настоящее время некоторые исследователи (например, А.Боханов) высказывают сомнения в подлинности приводимых Илиодором документов. Однако цитировавшееся письмо все же следует признать настоящим. Согласно воспоминаниям премьер-министра России В.Н.Коковцева, в начале 1912 г. министр внутренних дел А.А.Макаров доложил, что ему удалось изъять у Илиодора письма царицы и ее детей к Григорию Распутину (всего 6 документов). После совещания было принято решение передать пакет с письмами Николаю II, который «побледнел, нервно вынул письма из конверта и, взглянувши на почерк императрицы, сказал: «Да, это не поддельное письмо», а затем открыл ящик своего стола и резким, совершенно непривычным ему жестом швырнул туда конверт». Более того, в письме к мужу от 17 сентября 1915 г подлинность данного письма удостоверила императрица: «Они не лучше Макарова, который показывал посторонним мое письмо к Нашему Другу». Так была ли на самом деле связь Александры с Распутиным? Или их отношения носили платонический характер? Вопрос, конечно, интересный, но не принципиальный: все слои российского общества были убеждены в наличии позорной связи, и смыть этот позор императрица смогла только собственной кровью. А что же писали Распутину дочери царя? Ведь и об их отношениях со «старцем» ходили весьма неприличные слухи. Ольга, например, делится с ним своими интимными переживаниями: «Николай сводит меня с ума, все тело трясется, люблю его. Так бы и бросилась на него. Ты мне советовал поосторожней поступать. Но как же поосторожней, когда я сама с собой не могу совладать». Здесь, пожалуй, следует рассказать историю несчастной любви данной царевны. Она влюбилась в какого-то незнатного дворянина из Польши. Родители, естественно, и слышать не хотели о таком мезальянсе, молодой человек был отослан, а Ольга впала в глубокую депрессию. Распутину удалось вылечить девушку, и в качестве жениха ей назначили великого князя Дмитрия Павловича. Однако Распутин по своим каналам сумел достать доказательства гомосексуальной связи великого князя с Феликсом Юсуповым. В результате Дмитрий Павлович не получил руки Ольги, а Юсупов — был лишен возможности служить в гвардии (у будущих убийц Распутина, как видим, были причины ненавидеть «старца»). В отместку Дмитрий распустил в великосветских салонах слух о сексуальной связи Ольги с Распутиным, после чего несчастная девушка попыталась покончить жизнь самоубийством. Вот таким был моральный облик одного из самых блестящих (если не самого блестящего) представителей «золотой молодежи» Санкт-Петербурга.
Но вернемся к процитированному письму Ольги. Пробуждающаяся сексуальность мучает девочку, и она считает вполне естественным просить совета у человека, которого родители представили ей как святого и безгрешного. О скандальных слухах и сплетнях Ольга не подозревает, но о них прекрасно осведомлены родители ребенка. Предупреждения сыплются со всех сторон: и от Столыпина, и от вдовствующей императрицы Марии Федоровны, и от многих других. И все же нежные родители допускают безнадежно скомпрометированного человека к близкому общению с дочерью-подростком. Почему? Николай II порой испытывал некоторые сомнения («с трудом меня слушается, волнуется, ему стыдно», — признавал сам Распутин), но предпочитал не обострять отношений с горячо любимой женой. К тому же Распутин действительно помогал больному цесаревичу, и совсем не просто было отказаться от его услуг. Была и третья причина — слабый царь боялся лишний раз показать свою слабость: «Сегодня требуют выезда Распутина, — сказал он министру двора В.Б.Фредериксу, — а завтра не понравится кто-либо другой, и потребуют, чтобы и он уехал». Что касается Александры Федоровны, то она сразу и безоговорочно уверовала в непогрешимость посланного ей небесами заступника и наставника, и всерьез сравнивала Распутина с Христом, которого шельмовали при жизни и вознесли после смерти. Более того, императрица всерьез говорила, что Распутин тем ей дороже, чем больше его ругают, потому что она «понимает, что все худое он оставляет там, чтобы к ней придти очищенным». Фанатичная почитательница «святого старца» Мария Головина как-то заявила Ф.Юсупову: «Если он (Распутин) делает это (развратничает), то с особой целью – нравственно закалить себя». А другая поклонница Распутина, печально знаменитая О.В.Лохтина, утверждала: «Для святого – все свято. Люди делают грех, а он тем же только освящает и низводит благодать Божью». Сам Распутин на третейском суде с участием церковных авторитетов (1909 г.) заявил, что «всякий христианин должен ласкать женщин», ибо «ласка – христианское чувство». Следует сказать, что к сексуальным «подвигам» Григория Распутина большинство современных исследователей относятся весьма скептично. Обращает внимание, что злейший враг «старца» иеромонах Илиодор (Сергей Труфанов) в своей книге «Святой чорт» насчитал всего 12 случаев «плотского совокупления». В полемическом пылу Илиодор несколько погорячился: знаменитая Анна Вырубова, например, оказалась девственницей, няня цесаревича Мария Вишнякова, которую Распутин, якобы, ухитрился лишить девственности во сне, была признана психически больной и т.д. Современные исследователи А. и Д. Коцюбинские считают, что дело здесь не в целомудренности «старца», а в расстройствах сексуальной сферы, которые затрудняли полноценный контакт с женщинами. «Не ради этого греха, который случается со мной редко, хожу я с женщинами в баню», — уверял своих собеседников сам Распутин. Очень интересен доклад агента полиции о посещении Распутиным проститутки: «Как оказалось при выяснении, придя к первой проститутке, Распутин купил ей две бутылки пива, сам не пил, попросил раздеться, осмотрел тело и ушел». Импотентом Распутин, конечно, не был, но и знаменитая песня группы «Boney M» о «машине любви» вряд ли соответствует действительности. Однако Распутин все-таки нашел блестящий способ компенсировать отсутствие сверхъестественных сексуальных способностей: многие почитательницы «старца» утверждали, что, не вступая с ними в «плотские» отношения, он, тем не менее, доставлял им наслаждение, которого они никогда не испытывали с другими мужчинами. В.А.Жуковская («Пчелка») свидетельствует: «Это и была та ласка, о которой он говорил: "Я только вполовину и для духа", — и которой он ласкал Лохтину: доведя ее до исступления, ставил на молитву». Сам Распутин говорил: «Вот которые ерники брешут, что я с царицей живу, а того лешии не знают, што ласки-то много поболее этого есть». Что касается алкогольных эксцессов, то Распутин объяснял их императрице следующим образом: будучи трезвым, он видит все «нутро человеческое» и испытывает такую боль от несовершенства людей, что вынужден напиваться, дабы избавиться от этой муки.
В начале 1912 г. имя Распутина впервые прозвучало в Государственной Думе. Уже упоминавшийся нами А.И.Гучков внес запрос о деятельности Распутина и сил, которые стоят за ним: «Какими путями достиг этот человек этой центральной позиции, захватив такое влияние, перед которым склоняются внешние носители государственной и церковной власти. Вдумайтесь только: кто же хозяйничает на верхах, кто вертит ту ось, которая тащит за собой и смену направлений, и смену лиц... Но Григорий Распутин не одинок: разве за его спиной не стоит целая банда, пестрая и неожиданная компания, взявшая на откуп его личность, и его чары?».
Давайте выясним, насколько реальным было влияние «старца». Эдвард Радзинский, например, считает, что на протяжении многих лет Распутин всего лишь угадывал мысли и настроения императрицы Александры Федоровны. Однако признает, что в конце своей карьеры «Старец» достиг невиданной власти: «Со времен русских императриц XVIII века фаворит не достигал такой силы. И большая Романовская семья, и двор, и министры противостояли ему исподтишка, надеясь только на тайный заговор – открыто выступать не смели». А доктор медицинских наук А.П.Коцюбинский, проанализировав исторические документы, пришел к выводу, что Распутин «относился к царям... как полноценный наставник, или, говоря современным языком, как психотерапевт, верно понимающий сильные и слабые стороны души своих клиентов и направляющий в определенное русло, а также до известной степени формирующий их настроения и помыслы». Историками подсчитано, что своим возвышением ему обязаны как минимум 11 человек: один из них (Штюрмер) стал премьер-министром, три – министрами; два – обер-прокурорами Синода, один – товарищем (заместителем) министра, один – товарищем обер-прокурора Синода, один – митрополитом, один – управляющим внутренними водными путями и шоссейными дорогами, один – губернатором Тобольской губернии. Много это или мало – решайте сами. Самое интересное состоит в том, что сам Распутин был чрезвычайно низкого мнения о своих протеже: «Люди, которых мы с Мамой (то есть императрицей Александрой Федоровной) устанавливаем на место министров, — либо подлец над подлецом, либо продажная шкура. До чего подлый народ... И из кого выбрать лучшего? И вот, как погляжу я, — только нас двое у Мамы таких, што сердцем ей верны: Аннушка (Вырубова) и я. Да какие же мы правители». «Насчет того, что я несу Дому, то я и сам не знаю, — признавался Распутин, — Одно верно, что я им всегда добра желал. А в чем добро? Кто же это знает?». В ответ на обвинения, что «всем я как кость в горле, што супротив меня весь народ», Распутин ответил: «Никогда ни в каки века один человек не может быть причиной такого пожару. Уже давно где-то угольки тлеют... А што либо я, либо другой... Мы, может, только своим дыханием этот уголек раздуем».
Каков был интеллектуальный уровень человека, оказывавшего столь глубокое и продолжительное влияние на чету российских самодержцев? Известно, что Распутин отличался плохой памятью, плохо и медленно читал, считать умел только до ста. Но вместе ему нельзя было отказать в практическом крестьянском уме. Знаменитый врач и авантюрист, крестник Александра III П.Бадмаев говорил, что Распутин — «простой мужик, необразованный, а понимает вещи лучше, чем образованные». С ним согласен командир Отдельного корпуса жандармов П.Г.Курлов, который признавал, что Распутин обладал «практическим пониманием текущих событий даже государственного масштаба». «Он предложил мне в беседе очень оригинальные и интересные взгляды», — вспоминал о своей встрече с Распутиным бывший премьер-министр С.Ю.Витте. «Умным, талантливым мужиком» назвал Распутина известный специалист по религиозным сектам и видный большевик В.О.Бонч-Бруевич. Накануне принятия решения о знаменитых столыпинских реформах саратовский епископ Гермоген умолял Распутина уговорить царя «не утверждать закона, пагубного для народного быта» и получил ответ: «Миленький владыка! Не безпокойся, закон провожу я. Он хорош». Трудно сказать, насколько реальным в данном случае было содействие Распутина, однако, в том, что «старец» оказался если не союзником, то, как минимум, не противником Столыпина, сомневаться не приходится. Но через несколько лет Распутин осознал, какую страшную взрывную силу несет в себе Указ от 9 ноября 1906 г. и изменил свое отношение к реформам: «Петруша решил мужика купить... Землицей рот замазать. Наделы за крестьянами закрепил. А закрепа сия – што керосин по сену. Такой пожар в деревне разгорелся: брат на брата, сын на отца с топором полез. Один кричит: "Хочу на земле спать", а другой – "Хочу надел пропить!" Мужицкая кость трещит, а кулачок, что клоп, насосался кровушки». Известно отрицательное отношение Распутина к черносотенным организациям: «Не люблю я их... Худо они делают... Худо – это кровь». Распутин был яростным противником европейской войны, считая, что России нужно не лезть в чужие дела, а «в доме порядок наводить». Именно распутинскому влиянию многие исследователи приписывают сдержанную реакцию России на аннексию Австро-Венгрией Боснии и Герцеговины. Единственными противниками надвигающейся войны тогда оказались непримиримые враги — Столыпин и Распутин. Интересно, что С.Ю.Витте считал вклад Распутина решающим: «Несомненно, тем, что балканская война не разгорелась, мы обязаны влиянию Распутина», — свидетельствует бывший премьер-министр. Так или иначе, война не состоялась, и газеты дружно писали о «дипломатической Цусиме». Во время Балканской войны 1912-1913 г.г. Распутин вновь не позволил ура-патриотам «защитить братьев-славян». «Братушки – просто свиньи, из-за которых не стоит потерять ни одного русского человека», — заявил он банкиру и издателю А.Филиппову.
«Во время балканской войны он был против вмешательства России», — свидетельствует А.Вырубова.
«Он просил царя не воевать в балканскую войну, когда вся печать требовала выступления России, и ему удалось убедить Государя не воевать», — утверждает П.Бадмаев.
Впоследствии Распутин не раз утверждал, что, если бы в июне 1914 г. он находился в Петербурге, то не допустил бы вступления России в Мировую войну. Находясь в тюменском госпитале (после покушения Хионии Гусевой) Распутин посылает императору 20 отчаянных телеграмм с призывами «не попустить безумным торжествовать и погубить себя и народ». После получения самой решительной и категоричной из них Николай II дрогнул и отменил уже подписанный указ о мобилизации. Но на данной позиции слабый император не удержался и позволил уговорить себя жаждущему военных подвигов великому князю Николаю Николаевичу. Когда Распутину была вручена телеграмма о вступлении России в войну, «он на глазах больничного персонала впал в ярость, разразился бранью, стал срывать с себя повязки, так, что снова открылась рана, и выкрикивал угрозы по адресу царя». Вернувшись в Петербург, Распутин обнаружил, что император частично вышел из под его влияния и находится под контролем милитаристски настроенных кругов общества, упиваясь «всенародной поддержкой справедливой войны» и «невиданным единением с народом». С горя Григорий запил так, что на время потерял свою целительную силу (она вернулась к нему после железнодорожной катастрофы, в которую попала Вырубова). Именно с этого времени начались вошедшие в легенду скандальные похождения «старца» по ресторанам Москвы и Петербурга, и именно тогда вокруг него образовался кружок «секретарей», которые стали торговать влиянием «Друга» царской семьи. Но отношения к войне Распутин не изменил. В 1915 г. он пишет императрице: «Шепни ты ему (Николаю II), што ждать победы – значит, потерять все». В этом году российское общество уже простилось с иллюзиями о скором и победоносном окончании войны. Собственные промахи и неудачи на фронтах высшее военное командование поспешило объяснить деятельностью немецких шпионов и вредителей. Данный ход следует признать крайне неудачным, так как результатом охватившей все слои общества шпиономании стали обвинения «немки» Александры Федоровны и Распутина в работе на германский генштаб, уничтожившие последние остатки престижа династии Романовых. На самом деле речь могла идти лишь об участии императрицы в так называемых зондажах – неофициальных переговорах об условиях возможного заключения перемирия между Россией и Германией. В 1916 г. слухи об измене Распутина и императрицы получили столь широкое распространение, что сын Распутина Дмитрий решился задать отцу вопрос: не является ли он германским шпионом. Распутин ответил: «Война – дело лютое... И нет в ней ни правды, ни красы... Это ведь генералам да попам надо, штобы им поболе крестов и жалованья, а тебе вон земли не прибавят, хату не построят... Немец умнее нас. И он-то понимает, што дом (собственно русские территории) воевать никак не можно, а посему самое простое, дело кончить... Надо нам войну кончать. А то ее солдаты на войне, а бабы тут – прикончат». Именно так все и произошло! Известный драматург и публицист Э.Радзинский писал, что большевики победили потому, что осуществили «светлую идею темных сил – заключить мир». Будучи противником войны Распутин, тем не менее, предлагает ряд идей, способных по его мнению улучшить обстановку на фронтах и в тылу. «Наш Друг находит, что больше фабрик должны вырабатывать амуницию, например, конфетные фабрики», — пишет императору Александра Федоровна 15 августа 1915 г. С целью повышения устойчивости государственной системы «старец» предлагает повысить зарплаты чиновникам за счет дополнительного налогообложения «капиталистов». Способен был Распутин и на определенные жертвы. Ни у него, ни у Николая II не было никаких оснований хорошо относиться к беспощадно критиковавшим их депутатам Государственной Думы, тем не менее, в феврале тяжелого для России 1916 г. Распутин уговорил императора посетить парламент. Депутаты были так тронуты вниманием монарха, что вплоть до осени вели себя по отношению к правительству достаточно сдержанно. «Сезон охоты» был открыт знаменитой речью П.Милюкова, известной под названием «Глупость или измена?». «И что же делает Распутин? Через императрицу уговаривает Николая II наградить орденом председателя Госдумы Родзянко. Должен признаться, что при изучении документов той эпохи мне не раз приходила в голову мысль, что Распутину не повезло с местом рождения. Если бы он появился на свет в обеспеченной семье и получил хорошее образование, данная статья могла бы быть посвящена не скандально известному полуграмотному развратному мужику, а знаменитому и всеми уважаемому российскому политику.
Знаменитое покушение на Распутина продемонстрировало, прежде всего, ничтожность его великосветских противников. Российское дворянство потеряло пассионарность, и давно уже не способно было к серьезным действиям. Алексей Орлов без особых эмоций мог приказать Швановичу задушить императора Петра III и после этого вести себя в царском дворце так, что Екатерина II тряслась от страха при одном виде своего благодетеля. Ничего не стоило нанести «апоплексический удар табакеркой в висок» Павлу I Николаю Зубову. А уже Каховский не смог убить Николая I: вместо этого он выстрелил в сочувствующего декабристам генерала Милорадовича. Другие руководители восстания вывели покорных им солдат на Сенатскую площадь, продержали их целый день на морозе, а потом – спокойно позволили расстрелять в упор картечью. Представить страшно, что бы смог натворить, имея под своим командованием несколько тысяч гвардейцев какой-нибудь Мирович! А в начале ХХ века, чтобы справиться с одним мужиком, потребовались совместные усилия пяти утонченных представителей высшего света Петербурга. «Раздавить гадину» решились 4 великосветских гомосексуалиста (лучший теннисист России князь Феликс Юсупов, участник Олимпийских игр 1912 г. великий князь Дмитрий Павлович, офицер Преображенского полка С.М.Сухотин, военный врач, а по совместительству – английский шпион, С.С.Лазоверт) и примкнувший к ним крайне правый депутат Государственной Думы В.М.Пуришкевич. Впрочем, согласно последним сведениям, был и еще участник этого действа: некий хладнокровный англичанин из Secret Intelligence Service, который контролировал ситуацию, и, лично убедившись в никчемности великосветских киллеров, по всей видимости, и убил «святого старца». Инициатором убийства Распутина выступил Ф.Юсупов, который вначале решил «убрать» его руками «революционеров» в поисках которых он обратился к депутату Государственной Думы В.Маклакову (не путать с братом – Н.Маклаковым, министром внутренних дел). Однако депутат вынужден был разочаровать князя: «Разве они (революционеры) не понимают, что Распутин – их лучший союзник? Никто не причинил монархии столько вреда, сколько Распутин; они ни за что не станут его убивать». Пришлось делать все самому. Сохранить тайну, естественно, не удалось: слухи о предстоящем убийстве Распутина, в котором будут принимать участие Юсупов и великий князь Дмитрий Павлович достигли дипломатических салонов (см. воспоминания посла Великобритании Бьюкенена) и редакций некоторых газет. Однако охрана «Друга» была организована отвратительно, и никаких дополнительных мер безопасности предпринято не было. Нервы исполнителей были на пределе. В результате В.Маклаков, обещавший обеспечить великосветских киллеров ядом, в последнюю минуту дрогнул и вместо цианистого калия дал им аспирин. Не подозревавший об этом Лазоверт в свою очередь подменил аспирин каким-то другим безвредным порошком. Таким образом, попытка отравления Распутина была заведомо обречена на провал. В автомобиле, на котором Лазоверт должен был забрать Пуришкевича, лопнула шина. Вышедший посреди ночи из здания Государственной Думы Пуришкевич провел немало времени на улице и едва не вернулся обратно. Ворота, через которые Пуришкевич и Лазоверт должны были проехать к Юсуповскому дворцу, забыли открыть и они вошли через центральный вход – на глазах у прислуги. Затем Лазоверт упал в обморок, а великий князь Дмитрий Павлович предложил перенести убийство на другое время. Юсупов с расстояния 20 см не попал в сердце Распутина, в результате «старец» неожиданно «ожил»: по воспоминаниям Пуришкевича, у Юсупова после этого открылась рвота, и он длительное время находился в невменяемом состоянии. Дверь во двор оказалась не закрытой, и раненый Распутин едва не убежал от заговорщиков. Дальше – больше. Сразу после убийства Пуришкевич вдруг вспомнил о потомках и решил «застолбить» свое место в истории: он вызвал городового С.Власюка и сообщил ему, что он, член Государственной Думы Владимир Митрофанович Пуришкевич и князь Юсупов убили Распутина, а затем попросил его сохранить данную информацию в тайне. С большим трудом избавившись от тела убитого (о приготовленных гирях позабыли и бросили их в воду вслед за трупом), заговорщики вновь собрались во дворце Юсуповых и элементарно напились. Около 5 часов утра захмелевшие убийцы решились пойти с повинной к министру внутренних дел А.А.Макарову. Тот до выяснения обстоятельств попросил Юсупова, Пуришкевича и Дмитрия Павловича дать подписку о невыезде из Петербурга. Слегка протрезвев, заговорщики пришли к выводу, что «оставаться в столице небезопасно... решили разъехаться... и только одному Дмитрию Павловичу решено было остаться в столице» (Дневник Пуришкевича). Сбежать успел только Пуришкевич. Следователь по особо важным делам при Петроградском окружном суде В.Н. Середа позже заявил, что «много видел преступлений умных и глупых, но такого бестолкового поведения соучастников, как в данном деле, он не видел за всю свою практику». Четкого плана действий у заговорщиков не было: они почему-то думали, что после убийства Распутина сами станут развиваться в нужном направлении. А между тем все ждали от них решительных действий. Офицеры гвардейских полков предлагали Дмитрию Павловичу возглавить ночной поход на Царское Село, но тот отказался. Великий князь Николай Михайлович выразил в то время в своем дневнике сожаление о том, что Феликс и Дмитрий Павлович «не докончили начатого истребления... Шульгин — вот он бы пригодился».
Слабый царь и в этом деле проявил свою слабость: закон Российской империи гласил, что в случае группового дела все участники судятся той инстанцией, в юрисдикции которого находится подельник, занимающий наиболее высокое положение. Особого суда для членов императорской фамилии в России предусмотрено не было: участь их единолично решал царь. Императрица требовала расстрелять убийц, однако Николай II ограничился чисто символическим наказанием.
Автор: Рыжов В.А.
Комментарии (0)