Императрица Екатерина II была чрезвычайно рада, когда ее невестка цесаревна Мария Федоровна подарила жизнь наследнику престола цесаревичу Александру. Бабушка лично выбрала имя для внука и назвала его в честь двух выдающихся людей - Македонского и Невского. Она надеялась на то, что мальчик переймет от великих тезок лучших их качеств.
По достижению наследником 16 лет Екатерина II нашла для него невесту. Она выбрала 14-летнюю Луизу Марию Августу Баденскую. По прибытию к Российском двору принцесса очаровала не только будущего мужа, но и всех придворных. Девушка была отлично образована, красива, дружелюбна и приятна в общении.
Александр и Луиза быстро нашли общий язык и стали испытывать симпатию друг к другу. Всем вокруг было понятно, что императрица не ошиблась в своем выборе. Принцесса активно изучала русский язык, историю, культуру и православную веру. Незадолго до свадьбы она приняла крещение и стала носить имя Елизавета Алексеевна.
Первые годы супружеской жизни оказались счастливыми для Елизаветы и Александра. Современники сравнивали их ангелами, настолько молодые супруги были влюблены друг в друга. Как-то раз цесаревна написала своей матери:
«Счастье моей жизни в его руках, если он перестанет меня любить, то я буду несчастной навсегда. Я перенесу все, все, но только не это».
Однако, со временем супруги стали отдаляться друг от друга. Изначально очарованный своей молодой женой Александр Павлович стал замечать, что вокруг него еще не мало красивых и доступных женщин. Детей у великокняжеской четы не было и поэтому Елизавета Алексеевна все чаще стала ощущать себя покинутой и одинокой.
Именно тогда на ее пути появился лучший друг Александра князь Адам Чарторыжский. Цесаревич буквально сам посоветовал своему другу познакомиться по-ближе с Елизаветой Алексеевной. Князь не стал долго думать и принялся активно ухаживать за молодой и красивой женщиной. А спустя некоторое время цесаревна забеременела.
В 1799 году на свет появилась милая девочка с прекрасными темными локонами. Александр Павлович признал новорожденную девочку своей дочерью и дал ей имя Мария. Несмотря на то, что вокруг все говорили о том, что Великая княжна плод любви цесаревны и князя.
На крещении Павел I в разговоре со статс-дамой Ливен заметил: «Сударыня, возможно ли, чтобы у мужа блондина и блондинки родился тёмненький младенец?»
На что последняя ответила: «Государь, Бог всемогущ!».
С этого момента Елизавета Алексеевна стала по-настоящему счастливой. Она отошла от дел и полностью посвятила себя дочери. Маленькую княжну она звала "Мышкой" и души в ней не чаяла. Однако, спустя один год и месяц девочка умерла.
Горюющие родители на некоторое время нашли утешение друг в друге. Однако, спустя некоторое время Александру наскучило общество жены и он вновь пустился во все тяжкие. На этот раз он закрутил роман с Марией Нарышкиной - появлялся в ее обществе на приемах и относился, как к супруге. Это стало большим унижением для Елизаветы Алексеевны.
В 1805 году в жизни императрицы появилась новая любовь. Император отправился в Аустерлиц, а в Петербурге оставил часть офицерского состава. Именно тогда Елизавета Алексеевна повстречала Алексея Охотникова. Изначально они только переписывались, а потом начали встречаться наедине. В 1806 году на свет появилась Великая княжна Елизавета. И вновь по достижении полутора лет девочки не стало.
Жена Николая I, Александра Федоровна, записала в своём дневнике: «Если бы я сама не читала это, возможно, у меня оставались бы какие-то сомнения. Но вчера ночью я прочитала эти письма, написанные Охотниковым, офицером-кавалергардом, своей возлюбленной, императрице Елизавете, в которых он называет её ma petite femme („моя жёнушка“), mon amie, ma femme, mon Dieu, ma Elise, je t’adore („мой друг, моя жена, мой Бог, моя Элиза, я обожаю тебя“) и т. д. Из них видно, что каждую ночь, когда не светила луна, он взбирался в окно на Каменном острове или же в Таврическом дворце, и они проводили вместе 2-3 часа. С письмами находился его портрет, и все это хранилось в тайнике, в том самом шкафу, где лежали портрет и памятные вещи её маленькой Элизы (вторая дочь Елизаветы Алексеевны) — вероятно, как знак того, что он был отцом этого ребёнка. Мне кровь бросилась в голову от стыда, что подобное могло происходить в нашей семье, и, оглядываясь при этом на себя, я молила Бога, чтобы он уберег меня от такого, так как один легкомысленный шаг, одна поблажка, одна вольность — и все пойдет дальше и дальше, непостижимым для нас образом».
Комментарии (21)