Клич «Сарынь на кичку!» всегда ассоциируется с Волгой, Степаном Разиным, Жигулями, простором и разбоем. «Сарынь на кичку!» — и похолодело нутро у команды на «орлёных» стругах… «Сарынь на кичку!» — и полезли на абордаж добрые молодцы с абсолютно недобрыми физиономиями…
Сейчас трудно представить, что кто-то, в здравом уме и светлой памяти, пойдёт в атаку с этим боевым кличем. Для современного человека «сарынь на кичку» — просто набор звуков. Разве только какой-нибудь образованный гражданин, скажет, что боевой клич волжских казаков в переводе — что-то вроде «грабь награбленное» или остатки «воровского языка», для которого даже нашлось место в «Википедии» XIX века — энциклопедии Брокгауза и Эфрона:
Воровской язык — вымышленный, условный язык, на котором изъясняются между собой лица, занимающиеся между собой мошенничеством, воровством. В России в различных местностях существуют различные Воровские языки; но все они, по-видимому, имеют общую основу. Предметом исследования они не служили, и сведения о них можно дать только отрывочные. Существует предание, что волжские разбойники имели свой условный язык, но единственные следы этого языка остались в поговорках: дуван дуванить (делить добычу), да сарынь на кичку.
Воровской жаргон изначально создавался как язык для своих, как своеобразный шифр, «феня». Для непосвящённых он звучал абракадаброй. Но пугать во время штурма врага феней, как минимум, странно. В конце концов, современные жулики, если того требует ситуация, дают жертве чёткие и понятные команды. Выходит, клич «Сарынь на кичку!» не должен был вызывать недоумения у жертв волжских флибустьеров. Да и у всего населения Поволжья в целом.
А население Поволжья в то время было тотально нерусским. Точнее — неславянским. И это хорошо известно историкам. Колонизация этих территорий Московским государством только-только началась, ещё не смели в небытие самобытную культуру, религию и письменность народов Поволжья.
Православное духовенство, насаждая кнутом и пряником христианство, на основу народа — язык — не покушалось. Со временем его и так забыли. И десятки тысяч древних названий для русских — потомков нерусской России — стали совершенно непонятны.
Сарынь на кичку - конец топонимической загадке
Забылась не только земная летопись России. Стёрлись из памяти значение ритуалов и легенд. Мельников-Печёрский в работе «Очерки мордвы» отмечал, что эрзя , произнося молитвенные формулы, решительно не понимают, что они означают. Позднее, великий российский этнограф Дмитрий Садовников в той же Самарской губернии записал несколько сказок, в которых остались следы древнего языка, на котором разговаривали разинские удальцы.
В повести «Волшебный платочек» описывается летающее средство, на котором атаман выезжает на грабежи царских судов. Экипаж судов он встречает приказом: «Лен!». Команда и бурлаки, повинуясь приказу, падают на землю.
Вот далеко-далеко показалось судно, которое все ближе подходит к шатру атамана. Бурлаки нагнулись вперед, выбиваясь изо всех сил, волоча лямкой через плечо судно вверх по воде, против течения. Только поравнялись бурлаки, как грозный атаман дает команду: «Лен!» Услышав команду, бурлаки все до единого ложатся на землю, не смея ослушаться приказания грозного атамана.
Так описывает Разинский «беспредел» повесть «Волшебный платочек». Но реально, Разин задал корабельщику суровый вопрос по-эрзянски:
Лем! — то есть, — Имя?! Звание?! Чьих будешь?!
И, как видно, купец прекрасно понял слово Степана Тимофеевича, в отличие от царских наемников в следующем рассказе. Садовников повествует о боестолкновении стрельцов с разинскими удальцами. Так как смутьянов не берет ни пуля, ни клинок, стрелецкий сержант зарядил пищаль крестом и угодил им в разинского есаула.
Стенька видит, что делать нечего, крикнул ребятам: Вода! (спасайся, значит).
Что значит «вода»? Почему не отдать подчиненным нормальный приказ – Отходим! Все нормально, Разин так и сказал — Осторожно! Смотрите в оба! Отходим! — только по-эрзянски: «вАдо!». И если указание атамана повторялось многократно, русскоговорящим стрельцам послышалось нечто, похожее на слово «вода».
В том, что Разин говорил на эрзянском языке нет ничего удивительного. Как пишут историки, Степан Тимофеевич знал аж 9 языков. К тому же, Разя — это средневековое прозвище эрзян, а отец великого атамана был родом из-под Саранска.
Так что, когда добры молодцы с абсолютно недобрыми физиономиями приказывали кораблям причалить к берегу, купцы понимали: бить-убивать не будут, но платить придётся.
Потому что «Сарынь на кичку!» — это изменённое в устной передаче эрзянское выражение «Сырне кочкамс!» — «Золото собрать!».
Понятная команда в прошлом. Теперь, недеемся, понятная и для вас.
Источник статьи:
Комментарии (8)