Три трагедии вне войны
20 декабря 1987 года паром «Донья Пас», следовавший по маршруту Манила-Катбалоган-Таклобан, столкнулся с танкером «Вектор» в проливе Таблас. На борту «Вектора» находилось 8800 баррелей нефтепродуктов, которые вылились при мощном ударе. Следом произошло возгорание. Сначала загорелись корабли, а потом и море. Команда и многочисленные пассажиры находились в панике. Никто не мог найти спасательные жилеты (позже выяснилось, что они находились в специальном сейфе под замком). Усугубило ситуацию и то, что место столкновения было печально известно большим количеством акул. Через пару часов ко дну отправился паром, чуть позже – танкер. Власти о трагедии узнали лишь спустя восемь часов. Тогда же и была организована спасательная операция.
Из воды удалось достать лишь двадцать шесть выживших человек. Причем лишь двое были из команды «Вектора», остальные – пассажиры парома. А из членов его экипажа выжить никому не удалось. Спасенные получили сильные ожоги, но медикам удалось почти всех вернуть с того света (от полученных ран скончались два человека). Затем, в течение нескольких дней, было обнаружено порядка трехсот трупов. Все остальные – пропали без вести.
После трагедии компания «Sulpicio Lines», которой принадлежал паром, заявила, что на его борту находилось 1553 человека (60 – экипаж). Но затем начали появляться ужасающие подробности. Количество пассажиров увеличилось до 1583. Но чуть позже различные анонимные источники заявили, что на паром билеты продавались нелегально, поэтому большинство людей просто не были занесены в официальный список. Кроме этого, не записывались и дети пассажиров. Сообщалось, что на борту «Донья Пас» находилось от трех до четырех тысяч человек. А выжившие рассказывали, что паром был сильно перегружен, людям приходилось ютиться в коридорах и на палубе. Косвенно подтвердили версию о «зайцах» и трупы. Поскольку из двадцати одного тела, найденного спасателями, лишь одно числилось в официальном списке. А из выживших – пятеро.
Спустя двенадцать лет специальная комиссия вновь начала расследование. После долгих разбирательств удалось установить, что на пароме в момент столкновения находилось 4341 пассажир и 58 членов экипажа. Команда «Вектора» состояла из одиннадцати человек. В общей сложности, трагедия унесла жизни более 4380 людей.
Удалось установить и главную причину катастрофы – халатность экипажа обоих судов. Ни на «Донье Пас», ни на «Векторе» не следили за курсом, отсутствовали и навигационные приборы. А танкер так и вовсе не имел специальной лицензии на занятие морскими перевозками. Осталось не ясным, почему после столкновения ни одно из судов не подала сигнал SOS. Версий две: либо радиостанции вышли из строя после удара, либо они вообще не работали.
Что касается «Титаника», то его гибель произошла в ночь с 14 на 15 апреля 1912 года. Столкновение с айсбергом унесло жизни порядка полутора тысяч человек.
Гибель «Донье Пас» и «Титаника» произошла по вине экипажа. В принципе, в крушении «Султанши» тоже виноват капитан. Однако есть одно свидетельство, говорящее, что взрыв на пароходе произошел из-за диверсии. Поэтому о судьбе «Султанши» стоит рассказать подробней.
Длинная дорога домой
В 1865 году кровопролитное противостояние Севера и Юга завершилось. Победа досталась федералам. И толпы вчерашних солдат отправились домой. В романе «Унесенные ветром» есть упоминание об этих событиях: «Месяц за месяцем через плантации лился поток страшных, бородатых, оборванных, похожих на пугала людей со стертыми в кровь ногами». Так автор Маргарет Митчелл описала возвращение разбитых конфедератов домой. Эта подавленная морально, но злая лавина сталкивалась с окрыленным победой и свободой потоком федералов, некогда бывших в плену у южан в штатах Джорджия и Миссисипи. И хотя война уже официально закончилась (девятого апреля 1865 года была подписана капитуляция конфедератов), столкновения были неизбежны. Поэтому далеко не всем северянам, как, впрочем, и южанам удалось вернуться домой.
Правительство Линкольна было серьезно обеспокоено судьбой своих граждан, подвергавшихся нападениям разбитых южан. Острая проблема требовала срочного и эффективного решения. И вскоре оно было найдено. Самым простым и дешевым (что для страны, пережившей гражданскую войну, являлось фактом немаловажным) способом транспортировки стало использование водной артерии – Миссисипи. Правительство установило срок до которого бывшие военнопленные должны были добраться до порта Виксбург, чтобы оттуда на пароходах отправиться в штат Иллинойс.
И вроде правительство все просчитало и продумало. Она даже мотивировало перевозчиков (ведь далеко не каждый владелец был согласен пускать на свои судна солдат из-за их пьяного дебоширства) предлагая им за пассажира деньги. Сумма разнилась в зависимости от воинского звания. Поэтому быстро согласились, ведь речь шла о фантастических по тем временам деньгах (учитывая, что перевезти требовалось несколько десятков тысяч человек). Но именно эта инициатива сыграла в дальнейшем злую шутку. Чиновники и хозяева перевозочных компаний, почуяв огромный и легкий заработок, тут же развернули масштабную войну друг против друга. И вскоре Виксбург превратился в поле боя. Спустя некоторое время «в конце остался только один», как говорилось в старом фильме «Горец». На самом деле, в финальный раунд противостояния вышли две компании - «Народная купеческая линия» и «Атлантик-Миссисипи». Теперь уже в дело вступили правительственные чиновники, которые и должны были выбрать компанию-перевозчика. Любопытно, что у первых было два относительно вместительных парохода, а «Атлантик» располагал лишь одной «Султаншей». Правда, этот пароход являлся новым, в отличие от техники конкурентов. По логике, чиновники должны были заключить контракт с обеими компаниями, поскольку даже трем пароходам было бы сложно управиться с громадной массой пассажиров. Но… люди, ответственные за выбор, предпочтение отдали «Атлантик-Миссисипи». А вот «Народную купеческую линию» оставили, что называется, за бортом.
Проблема «Султанши»
Еще до выхода на рейс старший инженер увидел, что один из бойлеров паровой машины вздулся. Он сообщил капитану судна Кассу Мэйсону о неполадке и настоятельно рекомендовал остаться в порте, чтобы заняться ремонтом. Однако Мэйсон, который являлся не только капитаном, но и совладельцем компании, отнесся к словам инженера легкомысленно. Единственное, он приказал поставить заплатку на неисправный бойлер, решив заняться капитальный ремонтом после рейса. Ведь если бы произошла задержка, Мэйсон потерял бы солидный контракт. А этого ему, конечно же, не хотелось.
В конце апреля 1865 года речной колесный пароход «Султанша» двинулся в путь. Это судно было рассчитано на перевозку около двухсот восьмидесяти человек, однако Мэйсон, захотев озолотиться как можно быстрее, махнул на это рукой. Поэтому от Виксбурга отчалил пароход, на котором находилось без малого две тысячи четыреста пассажиров! Из них лишь восемьдесят пять человек являлись членами экипажа, а еще семь десятков — это богатые люди, оплатившие отдельные каюты. А все остальные — обычные солдаты, которые хотели вернуться домой. Вот что вспоминал один из пассажиров: «Нас было напихано, как сельдей в бочке. Спали стоя, потому что лечь было просто некуда». А вот воспоминания солдата Честера Берри, попавшего в плен в битве при Фредериксбурге: «Когда мы садились на пароход, на его палубах царило веселье, словно на свадьбе. Я никогда в жизни не видел более радостной толпы, чем эти бедные голодные парни. Большинство из них долгое время находились в плену, некоторые даже по два года, многие из них были ранены. В счастливом ожидании скоро увидеть отчий дом они не обращали внимания на эту страшную тесноту. На нижних палубах солдаты лежали вплотную друг к другу. У всех была одна заветная мечта — быстрее попасть домой».
Капитан Мэйсон спешил, больше рейсов — больше денег. Но проблема заключалась в том, что паровые котлы весьма восприимчивы к глине и песку, коими так богата Миссисипи. Поэтому «Султаншу», чьи котлы «поила» река, то и дело приходилось останавливать, чтобы прочистить и продуть их. Капитан делал это с большой неохотой, но требования Нэйта Уинтрингера, старшего механика, выполнял.
Прошло шесть дней. И «Султанша» с горем пополам сумела все-таки добраться до крупного портового города — Мемфиса. Здесь пароход принял на борт новых «пассажиров» - несколько десятков живых свиней. А «компанию» им составили порядка пяти тонн сахарного песка. Конечно, такое соседство вряд ли кому-нибудь понравилось, но солдаты не стали особо возмущаться, поскольку они готовы были вытерпеть любые испытания, лишь бы поскорее оказаться дома. Удостоверившись, что пассажиры не собираются бунтовать и дебоширить, Мэйсон скомандовал направить судно в порт Сент-Луиса.
Ночь огня
Наступила ночь. Люди, кое-как пристроившись на спинах друг у друга, заснули. Примерно в три часа, когда «Султанша» отдалилась от порта на расстояние порядка восьми миль, прогремел взрыв. Жители мелких городков и деревушек, расположенных вдоль берега, проснулись и выскочили из домов. Точно также повели себя и жители Мемфиса. Люди увидели огромное зарево, осветившее небо. В толпе пошли разговоры о том, что война еще не закончена и южане отважились на новый удар. Эта версия была логичной, поскольку президент мятежников Джефферсон Дэвис все еще находился на свободе. К тому же, некоторые отряды разбитой армии конфедератов отказались сдаваться, объявив победителям партизанскую войну.
Но нет, эта версия оказалась ошибочной. Все было куда проще – тот самый ненадежный бойлер все-таки не выдержал чрезмерного давления и взорвался. Следом за ним рванули и остальные котлы. Взрыв был такой силы, что одну из высоких труб парохода оторвало и выкинуло за борт, а деревянный корпус тут же загорелся. Причем первой пламя охватило верхнюю палубу, где как раз находилась большая часть пассажиров. За короткий отрезок времени огонь уничтожил крепеж, и палуба рухнула в трюм.
Старший механик Нэйт Уинтрингер (к слову, он - единственный выживший офицер из экипажа корабля) написал в своём рапорте: «Сначала я оцепенел от ужаса. Это был какой-то кошмар. Выскочив наверх, я увидел, что кругом в воде плавают люди. Со всех сторон до меня доносился один и тот же крик: «Погасите огонь!» Пламя все увеличивалось. Кругом царил страшный хаос. Я понял, что огонь заставит меня покинуть палубу. Выломав из окна какой-то каюты деревянную штору, я прыгнул за борт».
Лейтенант Джо Эллиот – один из счастливчиков, позже вспоминал: «Я не понимал, что творится вокруг меня. Всё это казалось кошмарным сном. Я встал и в каком-то охватившем меня забытьи пошёл на корму парохода. На моём пути находился женский салон. От мужского салона его отделял матерчатый занавес. Я откинул его, чтобы пройти дальше, но какая-то дама преградила мне путь. «Что вам здесь нужно, сэр», — спросила она. Но я не обратил на неё внимания и проследовал дальше. Пройдя женский салон, я оказался на корме парохода и по трапу поднялся на верхнюю палубу. Оттуда вдоль борта я посмотрел на нос судна. Картина была ужасная. Палубы обрушились, одна труба упала за борт, среди языков пламени метались солдаты. Выскакивая из огня, они бросались в воду, прыгали по одному и по нескольку человек. Вода повсюду была усеяна плававшими людьми. Прыгая за борт, солдаты ударялись не о воду, а о головы уже ранее прыгнувших туда, калеча и их и себя…»
Тем людям, которым было не суждено погибнуть мгновенно от взрыва, заживо сгорали или тонули. Добраться до берега (а река в том месте насчитывала в ширину несколько километров) у обессиленных людей не было ни единого шанса. Еще час полыхающая «Султанша» держалась на плаву.
Вот что вспоминал мичман Эрншоу, вахтенный броненосца «Эссекс», которые видел проходящий мимо пароход за несколько часов до трагедии: «Близ нашей якорной стоянки взорвался большой колёсный пароход. Горит, искры летят в небо». А это – отрывок из отчета капитана броненосца: «Я тут же отдал приказ готовить шлюпки к спуску на воду, это было исполнено незамедлительно. На восьмивесельном катере, который спустили раньше других гребных судов, я направился на стремнину реки. Это было примерно за два часа до рассвета. Ещё было совсем темно, небо затянуло тучами. Горевший пароход ушёл вверх по реке. Единственным ориентиром для нас были крики раненых и тонущих людей. Первый человек, которого подняли мы с воды в наш катер, настолько окоченел, что отогреть мы его не смогли. Второй, которого мы нашли, тоже вскоре умер. Потом мы стали спускаться вниз по течению, к форту Пикеринг. Стоящий на берегу часовой форта выстрелил в нас и крикнул, чтобы мы причалили к берегу. Мы вынуждены были подойти к нему в то время, когда совсем рядом несчастные молили о помощи, но уже не могли больше держаться на воде. Мы догребли до берега. Часовой приказал мне выйти из катера на берег. Я спросил его, почему он в нас стрелял. Он ответил, что следовал инструкции. Я объяснил этому стражу, что случилось на реке и что мы спасаем тонущих. Он ничего не ответил, и мы снова направились на стремнину. Там мы встретились с нашей гичкой, которая спасла тонущих. Люди настолько окоченели в воде, что их грузили в шлюпки, словно мертвецов».
По поводу стрельбы. Она не прекращалась. Стоило катеру или шлюпкам приблизиться к берегу, как часовые форта Пикеринг тут же открывали огонь. Дело в том, что северяне ждали диверсий со стороны партизанских отрядов южан, поэтому был приказ стрелять в любые лодки, которые слишком близко подходили к берегу. Солдаты просто выполняли приказ, в предрассветной темноте они не могли разобрать, кто находится в шлюпках – враги или спасательная команда с броненосца. И выстрелы не прекратились до тех пор, пока начальник форта лично не обошел все посты и не отдал приказ о прекращении огня.
По версии историков и исследователей той трагедии, три последовавших друг за другом взрыва унесли жизни как минимум восьми сотен человек. Еще около тысячи сгорели или утонули. И на протяжении последующих нескольких недель на берега Миссисипи то и дело выбрасывало трупы пассажиров парохода.
Но особого резонанса катастрофа не произвела, хотя такое событие должно было поставить на уши всю страну. Дело в том, что ее затмило куда более страшная трагедия (в масштабах государства, а не в масштабах конкретно взятых семей, у которых погибли мужья, отцы или братья). Ведь менее чем за две недели до гибели «Султанши» было совершено покушение на президента Авраама Линкольна. 15 апреля актер Джон Бут, являвшийся ярым сторонником проигравших войну южан, во время спектакля выстрелил президенту в голову. На следующий день Линкольн, не приходя в сознание, скончался. Весь народ скорбел, поэтому взрыв парохода особо не «заметили».
Надо сказать, что правительство само (тайно, но жестко) позаботилось об этом. Ведь всем было понятно – трагедия случилась из-за алчных чиновников и капитана. Слишком много влиятельных и уважаемых людей так или иначе, но являлись причастными к гибели парохода.
Правда, спустя несколько лет бывший шпион и диверсант армии Юга Роберт Лауден на смертном одре признался, что якобы взрыв «Султанши» - дело его рук. Мол, он подложил бомбу, замаскированную под кусок угля. Кстати, к этому приему южане часто прибегали во время войны. Но правда ли Лауден подорвал пароход, или же помутневший разум перед смертью решил взять на себя «славу»? Этого уже никогда не узнать.
Автор: Павел Жуков
Комментарии (0)