Более полувека Лейл Соколов хранил свою страшную тайну. Только незадолго до смерти он поведал, чем занимался в лагере смерти Освенциме. Его подробный рассказ записала английская журналистка Хезер Моррис. Её книга «Татуировщик Освенцима» появилась в Британии в январе 2018 года и стала бестселлером.
Заключённый №32407
Моррис заявила на презентации своей книги: «Чтобы разговорить Лейла, мне пришлось провести с ним долгие часы, осторожно находя путь к его сердцу и раскрывая его израненную душу. Он боялся и стыдился своего прошлого. По всему чувствовалось, что оно тяготило его, преследовало, мучило и прочно держало, не отпуская и не позволяя расслабиться! Моё интервью с ним продолжалось с некоторыми перерывами почти три года, Я записывала его поразительные рассказы на диктофон, а потом редактировала их и сопровождала своими размышлениями и комментариями. Так и родилась моя книга».
После того как между Хитер и Лейлом установилась доверительная связь, он признался: «Я скрывал то, чем занимался в годы Второй мировой войны, из-за страха, что меня признают приспешником нацистов!».
Из монологов Лейла миссис Моррис узнала, что он родился в 1916 году в еврейской семье, в небольшом словацком городке. В апреле 1942 года попал в нацистский концлагерь Освенцим, совершенно не зная об ужасах этого проклятого места.
Французский заключённый Жан Пепан, который впечатывал в предплечья узников их номера, провёл эту экзекуцию и прибывшему в лагерь Лейлу. Он сказал: «Теперь у тебя, парень, нет имени, нет прошлого, нет будущего, нет родных и друзей, а есть только номер — 32407».
Под колпаком у Менгеле
А дальше случилось чудо, спасшее Лейлу жизнь: робкий молодой человек чем-то приглянулся Пепану, и тот сделал его своим помощником. Лейл оказался смышлёным и талантливым учеником — уже через пару недель сам, с ювелирной точностью, клеймил вновь прибывающих заключённых, снимая этим часть нагрузки с Пепана.
Когда же тот чем-то провинился и был отправлен в газовую камеру, его место занял Лейл. Поскольку он владел немецким, словацким, русским, польским и венгерским языками, фашисты через какое-то время назначили его на должность главного татуировщика Освенцима. Ему выдали набор новеньких инструментов и справку с грифом «Политический отдел». Лейл прекрасно понимал, что с получением новой должности он оказался на полшага дальше от смерти, чем другие заключённые, но любая провинность могла мгновенно сократить это расстояние и привести Лейла к гибели. Особенно он боялся доктора Йозефа Менгеле. Обходительный, улыбчивый, интеллигентный, вежливый, он ежедневно обходил бараки и отбирал заключённых для своих чудовищных экспериментов. Встречая Лейла, кивал ему и говорил с иезуитской улыбкой: «Когда-нибудь я и тебя заберу, дружок!».
От этих слов у Соколова кровь стыла в жилах.
В работе татувирера (так эсэсовцы называли должность Соколова), помимо удушающего страха перед каждым новым днём, были и некоторые преимущества — он питался в здании администрации и получал дополнительный паёк, в который входили масло, сахар, консервы и сигареты. «Отказаться от этой работы я не мог — иначе меня ждала пуля или газовая камера!» — несколько раз повторил Соколов, словно пытаясь оправдаться перед сидящей напротив журналисткой.
Фабрика смерти
Чтобы понять психологию Соколова, истоки его страхов, необходимо обратиться к истории создания концлагеря Освенцим, превратившегося в ужасающую фабрику смерти.
Идею загнать политических заключённых, а потом и всех неарийцев — славян, цыган и евреев — в особый лагерь и организовать их массовое уничтожение впервые выдвинул группенфюрер СС Эрих Бах-Затевски. В годы Великой Отечественной воины он осуществлял руководство карательными отрядами Рейха на территории СССР.
Помощники группенфюрера оперативно подыскали подходящее место неподалёку от небольшого польского городка Освенцима. Привлекло их два обстоятельства: во-первых, здесь уже имелись военные казармы, во-вторых, с Освенцимом было налажено отличное железнодорожное сообщение.
В 1940 году в польский городок прибыл Рудольф Гесс с полномочиями наладить работу концлагеря. С немецкой педантичностью он осмотрел населённый пункт и нашёл его вполне пригодным для организации «Фабрики смерти» (так впоследствии стали называть Освенцим).
Рудольф Гесс с огромным энтузиазмом принялся за новое для него дело. Первыми заключёнными стали поляки, затем — несчастные других национальностей. Спустя год после организации лагеря появилась традиция татуировки на руке заключённого порядкового номера. Это была своеобразная дань жёсткому немецкому порядку.
Вновь прибывших сортировала группа эсэсовцев. Больных, увечных, старых и немощных в газовые камеры отправляли сразу. Способных к физическому труду подвергали унизительной процедуре татуировки и распределяли по баракам.
Просто белые мыши!
В начале 1945 года евреи составляли девяносто процентов от общего числа узников. Численность охранников, истязателей, «врачей» и прочих «спецов» доходила до шести тысяч.
Известно, что за время войны «Фабрика смерти» превратила в пепел почти два миллиона человек. Чудовищные опыты над заключёнными проводила команда «медиков» под началом Йозефа Менгеле.
Особой жестокостью отличался ещё один «доктор» — Карл Кауберг. Он «тяготел» к женскому полу и экспериментировал в основном над цыганками и еврейками.
В программу «исследований» Кауберга входило удаление органов, испытание новых препаратов, облучение рентгеном, воздействие холодом и кипятком.
Ещё в конце тридцатых годов он начал поиски наиболее практичного способа стерилизации женщин, которые не относились к арийской расе. Так — по мнению фюрера — можно было свести к минимуму размножение «недочеловеков».
Назначение в Освенцим Кауберг воспринял как благо. Свои «опыты» начал с того, что вводил в матку заключённых женщин ядовитые растворы. Впоследствии орган удалялся и доставлялся в Берлинскую клинику для тщательного «исследования».
Кауберг вёл дневник своих экспериментов и скрупулёзно записывал всё, что происходило с его «пациентками» на протяжении долгих месяцев. Предположительно, он отправил на тот свет и изуродовал более десяти тысяч женщин. Гордясь своими «достижениями», считал себя великим учёным-исследователем. Совесть его не мучила, ибо подопытных заключённых он — в полном соответствии с фашистской теорией — считал просто объектами опытов, чем-то вроде белых мышей.
Большая любовь
Но даже в условиях лагеря смерти может появиться росток любви. Именно так случилось, когда эсэсовец Ганс Йодль привёл к Лейлу хрупкую девушку.
«Набьёшь ей этот номерок!» — процедил Ганс и протянул татуировщику листок бумаги с цифрами «34902». Заключенную звали Гита.
Дрожащими руками Соколов наносил цифры на предплечье девушки, а воображение рисовало ему картины их семейного счастья: берег чистой реки, домик, в котором он и Гита начнут новую, человеческую жизнь. Без ужасов лагеря и ежедневного страха.
Охранник, который симпатизировал Лейлу, передавал его записки Гите. Влюблённым даже удавалось регулярно устраивать свидания за бараком.
Как мог, Лейл заботился о девушке, отдавал ей свой дополнительный паёк. Соколову удалось добиться, чтобы Гиту перевели на более лёгкую работу. При первой возможности Лейл старался поддержать любимую и твердил ей: «Мы непременно должны выжить. Слышишь? Выжить любой ценой!».
Чтобы это никогда не повторилось!
В 1945 году, когда советская армада стремительно приближалась к Освенциму, эсэсовцы начали вывозить из лагеря узников. Гита оказалась среди них. Лейл тяжело переживал разлуку, но не терял надежды на встречу после окончания войны.
Когда наши войска освободили заключённых Освенцима, Лейл вернулся в родной словацкий городок и сразу начал поиски Гиты. Прежде всего он отправился в Братиславу, которая была перевалочным пунктом. Именно через этот город возвращались домой многие чешские и словацкие узники концлагерей. Он ждал на вокзале несколько недель, пока начальник станции не посоветовал ему поискать Гиту в здании Красного Креста. Там он и встретил любимую… Чудо произошло.
Они поженились в октябре 1945 года и стали жить в социалистической Чехословакии. Лейл открыл магазин тканей, который пользовался большой популярностью. Благоденствие закончилось, когда власти узнали, что чета Соколовых переводит деньги в Фонд создания государства Израиль. Лейла арестовали, а его магазин национализировали. Супругам чудом удалось бежать. Они уехали сначала в Вену, затем — в Париж, где сели на судно, направлявшееся в Австралию, в Сидней.
Там Лейл вновь занялся продажей тканей и стал процветающим бизнесменом. Гита родила сына Гари. В 2001 году она скончалась от рака. Только тогда Лейл решил рассказать о своём прошлом британской журналистке. Его откровения поразили её. Как, впрочем, и многочисленных читателей.
В своих блогах они восхищались тем, что любовь Лейла и Гиты зародилась в лагере смерти и прошла через все испытания.
Израильский журналист Ноэль Ланцман писал: «Уверен, что потрясающая история четы Соколовых поможет молодым людям, которые не пережили этот кошмар сами, ощутить связь с историей и сделать все, чтобы ужасы концлагерей никогда не повторились!».
Владимир ПЕТРОВ
Источник:
Источник:
Комментарии (3)