Слово о Великом князе Дмитрии Ивановиче и о брате его – князе Владимире Андреевиче, как победили супостата своего – царя Мамая.
Великий князь Дмитрий Иванович со своим братом – князем Владимиром Андреевичем, и со всеми своими воеводами был на пиру у Микулы Васильевича: -«Ведомо нам брат, что у быстрого Дона царь Мамай, пришёл на Русскую землю, а идёт к нам в Залескую землю. Пойдём, брат, там в полуночную страну – жребия Иафетова, сына Ноя, от него же родилась Русь православная. Взойдём на горы Киевские и посмотрим на славный Днепр, и осмотрим всю землю Русскую. Оттуда на восточную страну жребия Симона -сына Ноя, от него родился хиновя (злой) -поганые (язычники), басурмане (безбожники). Ибо те, на реке Каяле (Калке) одолели род Иафетов. И от того времени Русская земля сидит невесёлая, а от рати на Калке до Мамаева побоища горем и печалью покрыта, плачет чадо свои вспоминая: князей и бояр, и удалых людей, что оставили дома свои и богатства – жён и детей, скот. Через то честь и славу мира сего получили, главы свои положивши за землю Русскую и за веру христианскую.
Прежние люди описали жалость земли Русской, прочее из книг приводили, потом описывали жалость и похвалу Великому князю Дмитрию Ивановичу и брату его князю Владимиру Андреевичу.
Сойдёмся, братья и друзья, и сыновья русские, составим слово к слову, возвеселим Русскую Землю и возвернём печаль на Восточную сторону – в Симов жребий и воздадим поганому Момаю победою, а Великому князю Дмитрию Ивановичу похвалу и брату его князю Владимиру Андреевичу. И скажем такое слово: «Лучше нам, братья, начать рассказывать новыми словами о восхваляемых этих людях, по нынешних повестях о полку Великого князя Дмитрия Ивановича и брата его князя Владимира Андреевича – внуках Святого Великого князя Владимира Киевского. Начнём рассказывать тебе о делах и по былинам. Не расплескаемся мыслью по землям, а вспомним первых лет времена и похвалим вещего Бояна – лучшего гусляра в Киеве. Ибо тот был вещий Боян, положивший гениальные пальцы свои на живые струны, воспевая князьям русским славу: первая слава Великому князю Киевскому Игорю Рюриковичу, вторую Великому князю Владимиру Святославичу Киевскому, третью славу Великому князю Ярославу Всеволодовичу.
Я вспомню рязанца Софония и восхвалю песнями и песенными буйными словами этого великого князя Дмитрия Ивановича и брата его князя Владимира Андреевича, а внуки Святого Великого князя Владимира Киевского. И ода эта князьям русским за веру христианскую.
А от битвы на Калке до Мамаева побоища 160 лет.
«Ибо сей князь Великий Дмитрий Иванович и брат его князь Владимир Андреевич помолился Богу и пречистой Его Матери, истязая ум свой будущей победой, и настрои сердца свои на мужество и наполнились ратного духа, установили себе храбрые полки в Русской земле, и вспомнили прадеда своего — Великого князя Владимира Киевского (крестителя Руси). Ой ли жаворонок (жа”воронограй = гадание по птичьему полёту), летняя птица, красных дней утеха, взлети под сини облака и осмотри сильный град Москву, воспой славу Великому князю Дмитрию Ивановичу и брату его князю Владимиру Андреевичу. Неужели буря соколов занесёт из земли насильников в поля половницкие (половники или половинские – окраинные земли, выплачивающие князю 50% жатвы)? На Москве кони ржут, звенит слава по всей земле Русской, трубы трубят на Коломне, бубны бьют в Серпухове, стоят нацелившись у Дона великого на берегу. Звонят колокола вечные в Великом Новгороде и стоят мужи новгородские у храма Святой Софии и говорят такое: -«Неужели нам, братьям не успеть на помощь к Великому князю Дмитрию Ивановичу».
И пока слово выговаривается, уже, как орды слетаются. Только то были не орлы слетающиеся, а выехали посадники из Великого Новгорода, а с ними 7 000 войска к Великому князю Дмитрию Ивановичу и к брату его князю Владимиру Андреевичу на пособничество.
К славному городу Москва съехались все князья русские, и сказали такие слова: -«У Дона стоят татары-язычники, и Мамай царь на реке Меча, между Чюровым и Михайловым, перейти в брод хотят, чтобы передать жизнь свою нашей славе».
Заметьте: никакой Непрядвы, а Меча.
И сказал князь Великий Дмитрий Иванович:-«Брат князь, Владимир Андреевич, пойдём туда, купим жизни своей славу и устроим землям удивление, старикам для повести, молодым на память. Храбрых своих испытаем на реке Дон. Кровью прольём за землю Русскую и за веру крестьянскую (христианскую)».
И говорил им князь Великий Дмитрий Иванович: -«Братья и князья русские, гнездо вы были князья Владимира Киевского (Ясно Солнышко) и не в обиду вы были по рождению своему для сокола, ни для ястреба, ни для кречета, ни для чёрного ворона и не для поганого этого Мамая».
О! соловей, летняя птица, почему бы тебе, соловей, не прощебетать славу Великому князю Дмитрию Ивановичу и брату его – князю Владимиру Андреевичу и земли Литовской двум братьям Ольгодовичам (дословно «Ольге подобные», в нашей истории прописаны, как Ольгердовичи) – Андрею и брату его Дмитрию, и ещё Дмитрию (Боброку) Волынскому. Ибо те сущностью своей сыновья храбрые – кречеты в ратном времени и известные полководцы, под трубами рождённые, под шлемами взлелеяны, с конца копий вскормлены, с острого меча поены в Литовской земле.
Молвил Андрей Ольгордович своему брату: — «Брат Дмитрий, мы сами себе два брата – сыновья Ольгордовы, и внуки Едимантовы (Гедеминовые), и правнуки Сколомендовые. Соберём, братья, милые — панове удалые Литвы, храбрых удальцов, а сами сядем на своих быстрых коней и посмотрим на быстрый Дон и изопьём шлёмами воды, испытаем мечи свои литовские о шеломы татарские, и сулицы (дротики) об наёмниках безбожных».
Отвечал ему Дмитрий: -«Брат Андрей, не пощадим живота своего за землю Русскую и за веру христианскую и за обиду Великого князя Дмитрия Ивановича. Уже, братья, стук стучит и гром гремит в каменном граде Москве. Это, братья, не стук стучит и не гром гремит – стучит сильная рать Великого князя Дмитрия Ивановича, гремят удалые русские золочённые доспехи и червлёные щиты. Седлай, брат Андрей своих быстрых коней, а мои готовые, наперёд твоих осёдланные. Выйдем, братья, в чистое полу и посмотрим на полки свои, сколько, братья, с нами храбрых литовцев. А храброй Литвы с нами 70 тысяч бронированной рати». (Думаю, что здесь лишний один ноль).
Ибо уже, братья, завеяли сильные ветры с моря на устье Дона и Днепра, прилетели великие тучи, а в них трепещут сильные молнии. Быть у нас стуку и грому великому на речке Непрядве, между Доном и Днепром, где пасть трупу человеческому. На поле Куликовом пролиться крови человеческой под речкой Непрядвой!
Ибо уже скрипят телеги между Доном и Днепром, идут хинове (= лукавые) на землю Русскую. И прибежали волки от устья Дона и Днепра и встав воют на реке на Красивая меча, хотят наступать на Русскую землю. Но только то не серые волки пришли, а поганые татары, что пришли воевать всю землю Русскую.
Давайте перенесём ставку Мамая на берег Дона ниже реки Красивая меча, где мы видим город Лебедянь, южнее речки Сосна. От Задонска происходит «Задонщина» и «Лебедя Непрядвы».
Тогда, казалось, гуси загоготали и лебеди крыльями всплеснули, но то не гуси загоготали, ни лебеди крыльями всплеснули, то язычник Мамай пришёл на землю Русскую и воинов своих привёл. И уже беду несут птицы крылатые под облаками летя, вороны часто грают и галки свои речи говорят, орлы клекочут, и волки грозно воют, лисицы над костями брешут.
Русская земля, ты впервые побывала, как за царём Соломоном.
Уже соколы и кречеты – белоозёрские ястребы, рвутся из золотых клеток на камни городские Москвы, обрывая шёлковые путы, возносятся под синие небеса. Звонят золочённые колокола на быстром Доне, желают соколы ударить на многие стада гусиные и на лебединые, так богатыри, русские — удальцы хотят нанести удар великой силе языческого царя Мамая.
Тогда князь Великий Дмитрий Иванович вставил ногу в золотое стремя и берёт меч свой в правую руку, помолившись Богу и Пречистой Его Матери. Солнце ему ясно сияет на востоке и пути показывает. Борис и Глеб молитву возносят за родственников своих.
Ещё раз посмотрим на карту и представим, что стоит со своим войском Мамай ниже Красивой мечи. А Дмитрий спускается от Коломны и ставит своё войско на слиянии Дона и Красивой мечи. Тогда Мамай, хочет он того или нет, но должен обойти реку Мечу с запада у Смородиновки и выйти к русскому войску, которое стоит на месте надписи Волотово. Если Мамай ударит во фланг русского войска вдоль Дона, то русские войска войдут в Монастырский лес. Значит Мамаю надо отрезать русское войско от леса и втолкнуть его в излучину Дона. Но в этом случае войско Мамая подставит свой тыл под удар Засадного полка, которому есть где спрятаться между лесом и Красной мечей, и выйдя и-заз леса, набрать скорость для удара кавалерией. Расстояние, на котором помещается Волотово около 2 км. Значит первая линия может вместить до 2 тысяч бойцов, а десять рядов – это около 20 000. Если на поле Куликовом можно разместить только около 30 тысяч общего количества участников битвы, то здесь есть где выставить и 80 000. Первый отряд «Засадного полка» атакует ставку Мамая, оставшуюся открытой для удара, а основная масса атакует татар стыла. Так татары могут оказаться в кольце, где флангами служит Дон.
Что шумит и гремит рано пред самой зарёй? Князь Владимир Андреевич полки собирает и ведёт к великому Дону. И молвил брату своему -Великому князю Дмитрию Ивановичу: -«Не послабляй, брат, поганым татарам, ибо уже поганые, полями русскими наступают и вотчину нашу отнимают».
И говорит ему князь Великий Дмитрий Иванович: — «Брат Владимир Андреевич, сами для себя два брата и внуки Великого князя Владимира Киевского. А воеводами у нас установлены 70 бояр и крепкие были князья Белозёрские Фёдор Семёнович и Семён Михайлович, и Микула Васильевич, два брата Ольгордовичи, да Дмитрий Волынский, да Тимофей Волуевич, да Андрей Черкизовский, да Михайло Иванович, а воинов с ними триста тысяч бронированной рати. И воеводы у нас крепкие и дружина прославленная, а под собой имеем быстрых коней, а на себе доспехи золочённые, шелома черкизовские и шиты московские, а дротики немецкие, а кинжалы фряжские (итальянские) и мечи булатные. Все пути им ведомы и переправы ими приготовлены, но ещё хотят сильные головы свои положить за землю Русскую и за веру крестьянскую. Плещут как живые хоругви, ищут себе чести и имени славного».
Уже те соколы и кречеты, и белозёрские ястребы за Дон перелетели быстрые и удалился на многие стада гусиные и лебяжьи. Только были то не соколы или кречеты, а наехали русские князья на силу татарскую. Трещат копья харалужские (Аравийские), звенят доспехи золочённые, стучат щиты червлёные, гремят мечи булатные о шеломы лукавых на поле Куликовом на речке Непрядве.
Черна земля под копытами и костьми татарскими поля усеяны, а кровью поганых земля пропитана была. Сильные полки сошлись столкнулись и утоптали холмы в луга, возмутили реки и потоки с озёрами. Прославилось чудо на Русской земле, заставляет прислушаться грозные земли, летит слава к Желедным (Каменным) вратам к стенам новым, к Риму и к Кафе по морям, к Тырнову и оттуда к Царьграду в прославление русских князей: «Русь Великая (Столичная или Московская) одолела рать татарскую на поле Куликовом, на речке Непрядве».
На том поле сильные тучи сгустились, а из них частые молнии блещут и гремели громы оглушающие. То столкнулись русские сыновья с погаными татарами за свою обиду. На них сияли доспехи золочёные и гремели князья мечами булатными о шлемы лукавых.
Бились от утра до полудня в субботу на Рождество Святой Богородицы (8 – 21 сентября).
То не туры рыкают у Дона на поле Куликовом и не туры побеждены у Дона великого. Но порублены князья русские и бояре с воеводами погаными татарами: Фёдор Семёнович, да Фёдор Михайлович, да Тимофей Волуевич, да Микула Васильевич, да Андрей Черкизович, да Михайло Иванович и иные многие дружинники.
Пересвета — старейшего брянского боярина на сужденное ему место поставили и сказал Пересвет Великому князю Дмитрию Ивановичу: -«Лучше нам изрубленными быть, чем полонёнными быть от поганых татар!» Ибо так Пересвет скачет на своём резвом коне, золоченными доспехами отсвечивает, когда иные лежат порубленные у Дона великого на берегу.
Хорошо было в то время и старому помолодиться, а молодому силу свою испытать. И молвил Ослябя старец своему брату Пересвету старцу: -«Брат Пересвет, вижу на теле твоём раны тяжкие, скоро, брат, лететь голове твоей на траву-ковыль, а чаду моему Макову лежать на зеленой ковыль -траве, что на поле Куликовом, на речке Непрядве за веру крестьянскую и за землю Русскую и за обиду Великого князя Дмитрия Ивановича.
А в это время по Рязанской земле около Дона ни пахари, ни пастухи в поле не перекликаются, только вороны каркают, радуясь трупам человеческим. Ибо страшно было и жалостно слышать тогда, как трава кровью пропитывается, а деревья дугой к земле приклонились.
И пели птицы тогда жалостные птицы песни. Заплакали тогда все княгини и боярыни, и все воинские жёны о порубленных. Микулина жена Васильевича – Марья утром плакала у города Москвы на венцах крепости и говорила так: -«Дон! Дон — быстрая река, прорыла ты каменные горы и течешь в землю Половецкую. Принеси моего господина Микулу Васильевича ко мне!».
Тимофея Волуевича жена – Федосья, так же плакала и говорила так: -«Вот уже веселие моё Марья да Михайлова жена Аксинья утром плакала: -«Вот уже поникло в славном городе Москве, и теперь уже не увижу своего государя Тимофея Волуевича живого». А Андреева жена Марья да Михайлова жена Аксинья утром плакала: -«Вот уже обеим нам Солнце померкло в славном городе Москве. Прилетели к нам от быстрого Дона пленяющие вести, несущие великую беду: вылетели удальцы с резвых коней на сужденное место, на поле Куликовом, на речке Непрядве».
Уже Дева плачет под саблями татарскими, а над теми ранами русских богатырей.
Того дня – в субботу, на Рождество Святой Богородицы иссекли христианские полки на поле Куликовом, на речке Непрядве.
Крикнул князь Владимир Андреевич громко и скакал по месту битвы среди поганых татар, золочённым шлёмом подсвечивая. Гремят мечи булатные о шлемы языческие.
И восхвалял брата своего Великого князя Дмитрия Ивановича: -«Брат Дмитрий Иванович, ты есть рядом со злом долгое время, за железным панцирем. Не отступай князь Великий со своими полками и потворствуй крамольникам. Уже поганые татары полями нашими наступают, и храбрую дружину от нас потеряли и через трупы человеческие резвые кони не могу перепрыгивать, а в крови по колено ходят. Уже, братья, жалостно видеть кровь крестьянскую. Не отступай, князь Великий, со своими боярами».
Тут кузнечики рано запели жалостные песни у Коломны на зубцах крепости, на воскресение, на празднование «отца Марии Иоакима и Анны» день. Только то были не кузнечики, а рано запевшие жалостные песни заплакали жёны коломенские, говорящие такое: -«Москва! Москва, быстрая река, почему ты занесла мужей наших на нас, в землю Половецкую». И говорили ещё: -«Можешь ли, господине князь Великий, вёслами Днепр загородить, а Дон шеломами вычерпать, а реку Мечу трупами татарскими загородить? Замкни, государь князь Великий реку Оку воротами, чтобы потом к нам поганые татары не ездили. Уже мужей наших война погубила».
И сказал князь Великий Дмитрий Иванович своим боярам: -«Братья бояре и воеводы, и дети боярские, тут теперь ваши московские сладкие меды и великие места, тут добудете себе места и своим жёнам, тут, братья старым помолодеть, а молодому чести добыть!»
И говорит князь Великий Дмитрий Иванович: -«Господи -Боже мой, на тебя уповаю, дабы не постыдиться в веке этом, и не посмеются надо мной враги мои, надо мной». И помолился Богу и Пречистой Его Матери и всем Святым Его и прослезился горько. Но утёр слёзы и тогда как соколы быстрые полетели на быстрый Дон. Но то не соколы полетели: поскакал князь Великий Дмитрий Иванович со своими полками на Дон со всей силою. (Если вылетел с Засадным полком из-за рощи, от Красивой мечи, то направление его на Дон). И кричал: -«Брат -князь Владимир Андреевич, тут, брате, испить медовые чары поведённые, нападаем, братья, своими полками сильными на рать татар поганых!».
Князь Великий начал наступать. Гремят мечи булатные о шеломы супостатские, покрывали поганые своими руками шеломы свои, отступали поганые быстрее ветра вспять. И от войска Великого князя Дмитрия Ивановича дороги ревут, как поганые побежали. А Русские сыновья широкие поля кличем своим огородили, золочёными доспехами осветили. И теперь встанет тур на борозду.
Так князь Великий Дмитрий Иванович и брат его Владимир Андреевич полки поганых в спять поворотили и начали бить их и сечь гораздо, тоску на них наводили. И князья поганых пали с коней, а трупами татарскими поля засеяли и кровью их реки потекли. Тогда поганые разлучились в разные стороны и побежали неприготовленными тропами в Лукоморье, скрежеща зубами своими и раздирая лица свои, и говорили: -«Уже нам в земле своей не бывати и детей своих не видеть, а катун своих не трепать, а трепать нам сырую землю, а целовать нам зелёную траву. На Русь нам ратью не хаживать и выхода (оброка) нам у русских князей не спрашивать! Уж стонет земля татарская, бедами и стонами покрытая. Умерло у царя желание и князьям похвала, как на Русскую землю ходить. Веселие их поникло».
Уже русские сыновья разобрали татарские украшения с доспехами, коней, волов, верблюдов, вино, сахар и дорогое украшение – шелка узорчатые и на радость везут своим жёнам. Теперь жёнам русским расплескать татарское золото.
Теперь на Русской земле разольётся веселье и радость. Возносится слава русская на хуление поганых, ибо уже сошло Чудо на землю Русскую. И уже грозы Великого князя Дмитрия Ивановича и брата его Владимира Андреевича по всем землям текут. Ходи быстро князь Великий по всем землям, преследуй, князь Великий со своей дружиной храброй поганого Мамая супостата на землю Русскую, за землю христианскую, когда поганые оружие своё побросали, и головы свои склонили под мечи русские. И трубы их не трубят и в унынье их глаза.
Бежит поганый Мамай от дружины своей, словно волк, и бежит в город Кафу. Но говорили ему Фрязи: -«Почему ты, поганый Мамай, посягнул на землю Русскую?! Раньше тебя била орда Залеская и не быть тебе Батыем-царём! У Батыя царя было четыреста тысяч окованной рати и воевал всю землю Русскую от востока до запада, как казнил Бог Русскую землю за её согрешения. А ты пришёл на землю Русскую, царь Мамай, не со многою силою, а всего только с девятью ордами (40 тысячами) и семьюдесятью князьями. Потому ныне ты поганый бежишь сам десятый в Лукоморье и не с кем тебе зимы зимовать в чистом поле! Не плохо тебя князья русские попотчевали, что не князей с тобою не воевод! Не до конца ли напился из быстрого Дона, на поле Куликовом, на травах-ковыле?! Ты беги, поганый Мамай, от нас за длешью».
Уподобилась тогда земля Русская милому младенцу у матери своей – это его мать тешит: за рать лозой казнит, а за добрые дела его милует. Так Господь Бог помиловал князей русских: Великого князя Дмитрия Ивановича и брата его князя Владимира Андреевича меж Доном и Днепром на поле Куликовом, под речкой Непрядвой.
И стал Великий князь Дмитрий Иванович со своим братом князем Владимиром Андреевичем и с остальными своими воеводами на костях поля Куликова, на печке Непрядве. Ибо грозно и жалостно, брат, в это время смотреть, что лежат трупы крестьянские как сенные стога на берегу у Дона великого, а Дон река три дня кровавая текла. И сказал князь Великий Дмитрий Иванович: -«Считайте, братья, сколько у нас воевод не стало и сколько молодых людей полегло».
Тогда говорит Михайло Андреевич Московский боярин князю Дмитрию Ивановичу: -«Господин князь Великий Дмитрий Иванович, нет тут у нас сорока бояр больших московских и двенадцать князей Белозерских, да 30 бояр посадников Новгородских, двадцать бояр Коломенских, 40 бояр Переяславских, да 15 бояр Костромских, да 20 бояр Владимирских, да 50 бояр Суздальских, да70 бояр Рязанских, (бояре Рязанские выступили вместе с князем Московским. Это объясняет, почему Дмитрий Иванович не мстил Рязани), да сорок бояр Муромских, да тридцать бояр Ростовских, 23 боярина Дмитровских, шестьдесят бояр Звенигородских и 15 бояр Углицких. И погибло у нас из всей дружины 15 000. И помиловал Бог Русскую землю, так как татар пало без численное многое множество».
И сказал князь Великий Дмитрий Иванович: -«Братья, бояре, и князья, и дети боярские, тут вам место сужденное -между Доном и Днепром, на поле Куликовом, на речке Непрядве. И положили уже головы свои за землю Русскую и за веру крестьянскую. Простите меня, братья, и благословите в этом веке и в будущем. И пойдём, брать, князь Владимир Андреевич, во всю Залескую землю (видимо имеется в виду Окский лес) к славному городу Москве и сядем, брат, на своём княжении, а честь, брат, добыли и имя прославленное».
Богу наша слава.
Перевод Павла Шашерина
Источник:
Комментарии (0)