Лейб-гвардеец
Самым подходящим министром для военного времени Алексея Андреевича Поливанова, тогда уже генерала от инфантерии, назвали в Государственной Думе, членов которой никак не устраивал его предшественник В.А. Сухомлинов. Тот был приятен Николаю II, поскольку не утомлял его докладами, развлекая анекдотами. А незадолго до мировой войны сумел убедить в том, что «мы готовы», и нравился императрице Александре Фёдоровне.Вслед Сухомлинову, который запутался в финансовых делах и попал под следствие, в думских кулуарах прозвучало иное – что он, как министр, «хорош только для мирного времени». Депутаты припомнили Сухомлинову и то, что он убрал своего популярного и всегда готового к дискуссии заместителя, тогда называвшегося помощником – генерала А.А. Поливанова.
Историки до сих пор пеняют генералу от инфантерии Поливанову за то, что, потеряв место в военном ведомстве якобы из-за «левизны», он заигрывал с черносотенцами и преклонялся перед премьером П.А. Столыпиным. А также за то, что, числясь не столько левым, сколько напротив – монархистом, после октября 1917-го примкнул не к белым, а к большевикам.
Алексей Андреевич Поливанов был из дворян, родился ещё в царствование Николая I – в 1855 году в родовом имении в костромском селе Красное. Будущий министр воспитывался в одной из Петербургских гимназий, после чего с отличием окончил курсы в Николаевском инженерном училище.
Род Поливановых был достаточно известным, подпоручика отправили на службу в Лейб-гвардию, хотя очень скоро он поступил в Николаевскую инженерную академию. Но сразу после этого у молодого офицера было боевое крещение – в дни войны с турками за освобождение Болгарии 1877-1878 гг. Ради участия в боях гвардеец даже отчислился из академии.
Уже на Балканах Алексея Поливанова заметили представители августейшей семьи. После боя под Горным Дубняком, на него, получившего тяжёлое ранение в грудь, обратил внимание наследник престола – великий князь Александр Александрович (на фото), который тогда командовал русской гвардией, а на Балканах – Рущукским отрядом.
Поливанов лечился в Киевском госпитале, потом восстановился в академии и закончил её в 1879 году по первому разряду. Однако ему вновь пришлось вернуться в ряды гвардейцев, заменив умершего старшего брата в должности полкового адъютанта у Лейб-гренадеров. Там он вскоре получил звание штабс-капитана.
Однако для поступления в академию Генштаба этого было недостаточно, но для героя войны – командира 3 роты 4-го Сводного Гвардейского пехотного полка сделали исключение. Поливанов выпустился из академии капитаном в 1888 году, быстро получил производство в подполковники, но почти десять лет прослужил на второстепенных должностях.
Чиновник в погонах
Однако в 1899 году Поливанова, имевшего опыт издательской деятельности, неожиданно для многих назначили главным редактором «Русского инвалида», а также журнала «Военный сборник». Они уже тогда имели немалое влияние на умы, а Поливанову добавили известности, и пройдя службу в Главном штабе, он был выбран военным министром А.Ф. Редигером (на фото) на высокий пост помощника.
К тому времени Поливанов уже получил генеральские чины, стал членом Госсовета и даже успел поруководить Главным штабом. Его не следует путать со штабом Генеральным, во главе которого после русско-японской войны стал приближённый к великому князю Николаю Николаевичу реформатор генерал Ф.Ф. Палицын.
С министром Редигером он проработал почти три года, прилагая немалые силы к тому, чтобы избавить армию от несвойственных ей функций. Так, преклоняясь перед Столыпиным, Поливанов не раз давал понять тому, что армия не может заниматься только разгоном демонстрантов и забастовщиков, а должна готовиться к предстоящей войне.
«Армия не учится, а служит Вам», – писал помощник военного министра премьер-министру.
Войну именно с Германией генерал Поливанов считал почти неизбежной, хотя не смог убедить в этом ни министра Редигера, ни императора, с которым общался едва ли не чаще своего начальника. А сменивший Редигера на посту министра генерал В.А. Сухомлинов (на фото) сразу заподозрил Поливанова в том, что тот метит на его место.
Он демонстративно игнорировал предупреждения своего помощника, как, впрочем, и многих других, что готовиться к войне надо всерьёз, активно привлекая к делу частный капитал. Тем временем Поливанов на этой почве наладил взаимоотношения и с властными структурами, и с общественностью, прежде всего – думской.
«Левый» царедворец
Но Сухомлинов, который был поистине своим у царствующей четы, добился от Николая II отставки своего помощника, навесив на него ярлык «левого». Для этого оказалось вполне достаточно сомнительной информации о контактах помощника министра с одним из представителей партии кадетов. Впоследствии в мемуарах, как бы извиняясь, Сухомлинов писал о своём помощнике:
«Гибкий по натуре, знаток хозяйственной части, хорошо осведомленный в области законоположений, этот человек, при обширном своём знакомстве с личным составом, казался мне не лишним.»
Однако именно «левый» А.А. Поливанов вовсю интриговал как раз с крайне правыми – с Дубровиным и представителями его «Союза русского народа». Он же требовал разрешить применять в тюрьмах и активно давил на судей в ходе процессов над революционерами.
За время работы в министерстве, получив там звание генерала от инфантерии, Поливанов так и не смог завоевать доверия Николая II, и уж тем более – его супруги. Зато он неплохо сработался с другими представителями августейшей семьи. Так, великий князь Николай Николаевич (на фото) привлёк его к разработке планов войны с Австрией и Германией, хотя это лишь косвенно касалось военного министерства.
Другой царский родственник, к тому же женатый на сестре императора, Александр Михайлович, в полной мере использовал административные способности Поливанова, активно занимаясь развитием . Впрочем, это случилось уже после того, как его отодвинули от , и несмотря на полный провал в войне с Японией, так на флот и не вернули.
Также Поливанов наладил взаимоотношения с учреждениями государственной власти и общественными организациями, а также с военной дипломатией зарубежных стран. После увольнения из военного ведомства Поливанов сблизился ещё с одним из «августейших» – принцем Ольденбургским, помогая тому в начале войны налаживать эвакуацию раненых.
Министр войны
Пост министра Поливанов занял в июне 1915 года при активной поддержке великого князя Николая Николаевича – на тот момент верховного главнокомандующего. Это был едва ли не самый тяжёлый момент не только для армии, но и для военного ведомства. Почти трёхмиллионная армия терпела неудачи в первую очередь из-за небывалых проблем со снабжением.
И не только пушками, снарядами и винтовками, но даже сапогами, хотя в них тогда обулась едва ли не половина России. Военное ведомство, а главное – министра Сухомлинова сделали козлом отпущения за то, что дело военного снабжения в империи было полностью провалено.
Фронт уже отодвинулся вплоть до исконно русских земель, австро-германцы не продолжали наступать только потому, что были слишком заняты во Франции, Италии и на Балканах. Однако именно в период руководства генерала Поливанова военное министерство добилось несомненных успехов, прежде всего в деле обеспечения армии вооружением, боеприпасами, обмундированием, продуктами питания и фуражом.
Генерал Поливанов пробыл исполняющим обязанности министра два месяца, и как только император Николай II принял на себя обязанности верховного главнокомандующего, он утвердил Поливанова министром. Отнюдь не случайно и не просто так тот сомнительный факт, что чуть ли не до конца войны русская пехота шла в атаку, имея всего одну винтовку на пятерых, долгое время проходил как некое «общее место».
Даже Алексей Толстой в «Хождении по мукам» вложил подобную оценку в уста подполковника Рощина. Но уже к лету 1916 года, после нескольких месяцев пребывания генерала Поливанова во главе военного министерства, дело обстояло не совсем так, точнее совсем не так. И доказательством служит не только блистательный Брусиловский прорыв, но и мало кому пока известные прямые свидетельства.
Например, такие, которые в документооборот ввёл знаменитый шведский литератор, потомок австралийского солдата, воевавшего на Западном фронте, Петер Эглунд. Один из героев, точнее соавторов его ставшей бестселлером книги «Восторг и боль сражения», основанной на дневниках и письмах с той войны – это русский кавалерист, корнет 1-го Сумского гусарского полка Владимир Литтауэр.
Он, вернувшись на Северо-Западный фронт под Двинск в конце весны 1916 года, не скрывая восхищения, писал:
«Окопы глубокие, здесь есть широкие блиндажи, перекрытые в девять брёвен, есть также много окопов для сообщения. Специальные артиллерийские орудия размещены в этих окопах, тогда как регулярная артиллерия стоит на другом берегу реки, там же, где и наши лошади. Прямо позади нашего сектора стоят тридцать две полевые пушки, за ними – тяжёлая артиллерия.
Тридцать две пушки могут открыть огонь когда угодно, стоит только нашему командиру позвонить на командный пост и запросить поддержку; они откроют огонь через несколько секунд. Если этого будет недостаточно, то к ним присоединится тяжёлая артиллерия. У нас никогда не было такой огневой поддержки.»
Есть и другие свидетельства, а также объективные данные, что русская императорская армия незадолго до революции стояла буквально на пороге победы. Другое дело, что её организм уже был разложен революционной, а точнее – либеральной пропагандой, и вырвать заслуженную победу она оказалась просто не в силах.
Но не отдать должного военному министру времён войны – генералу Поливанову за то, что он решил главные проблемы связи тыла и фронта, одолел пресловутый снарядный голод, согласитесь, нельзя. К тому же в отставку с поста министра он подал сам, не дожидаясь, пока Александра Фёдоровна дожмёт мужа. Ведь помимо всего прочего, генерал Поливанов был из числа тех, кто на дух не переносил «нашего друга» – Григория Распутина.
Не белый, но и не красный
Своё прошение об отставке генерал Поливанов продвинул через того, кто его и выдвигал – великого князя Николая Николаевича, который был фактически в опале на почётном посту Кавказского наместника. Генералу и в голову не могло прийти, что его августейший покровитель уже втянут в интригу, которая, среди прочего, и приведёт к падению монархии.
Начальнику штаба Верховного главнокомандующего генералу М.В. Алексееву (на фото), несмотря на известность и авторитет Поливанова, не пришло и в голову привлечь его к генеральскому демаршу, когда они вместе с думцами настояли на отречении Николая II.
После свержения монархии, военного министра Поливанова, который был весьма близок со многими из Романовых, одним из первых допросили в Чрезвычайной следственной комиссии. Затем, хотя он и был только свидетелем, Поливанова арестовали, но никаких доказательств саботажа или же намеренно неэффективного управления военным министерством не нашли.
Под стражей он пробыл всего пару месяцев, но этого хватило, чтобы Алексей Андреевич распрощался с иллюзиями по поводу либералов у власти. Однако на сторону большевиков он встал отнюдь не сразу, причём не исключено, что вынужденно. Генерал, которого никто даже не отправлял в отставку, пережил ещё два ареста. Но в феврале 1920 года, после очередного заключения, А.А. Поливанова приняли на службу в РККА.
Теперь уже точно «бывший» царский генерал стал членом красноармейской военно-учебной редакции, а также действительным членом Военно-законодательного Совета при Реввоенсовете республики. Поливанова записали и в члены Особого совещания при главкоме С.С. Каменеве.
В это время Советская Россия воевала не только на внутренних фронтах, но и с Польшей, и опытного управленца, к тому же прекрасно владевшего языками, привлекли к мирным переговорам с эмиссарами Пилсудского в Риге. Поливанов выступал там в качестве военного эксперта, но заболел тифом и скоропостижно скончался.
Существует версия, что его отравили, но кроме жёлтого издания 90-х годов «Кто есть кто в России», никто её, похоже, не подхватил. Автор: Использованы фотографии: s3.amazonaws.com, из архива автора
Комментарии (0)