22 июля 1848 г два батальона Кабардинского Полка уставшие от жары и длительного перехода по безводной местности остановились на отдых на берегу реки Сулак. Шли они в свои квартиры после похода в горы против шамилёвской крепости Гергебиль. Три офицера: штабс-капитан Зан и подпоручики Соковнин и Кацюцевич не дожидаясь пока будут выставлены посты охранения по берегу решили спуститься к реке чтобы напоить коней и самим освежиться в реке. Но не успели они въехать в воду как из прибрежных кустов выскочило с десяток горцев и приставив офицерам к шее кинжалы быстро переправили их на противоположный берег. Всё это случилось практически на глазах двух батальонов, но произошло так неожиданно и быстро, что растерявшиеся солдаты не смогли подать помощи своим офицерам . Погоня за противником так же оказалась невозможной потому что в этом месте Сулак был достаточно глубок и с очень сильным течением , что переплыть его можно было только с помощью лошадей ( что горцы и сделали )....На другом берегу пленников связали и посадив их на коней за спинами горцев, поехали в горы... Часов через десять долгого и мучительного пути, уже в ночи въехали в аул. Офицеров развязали и спустили в какую то глубокую и вонючую яму, дав им кувшин с водой и лепёшку.
Утром пленников вытащили из ямы, что бы показать народу. Собравшаяся толпа стала смеяться над русскими, плевать в них и швырять камни. Так прошло некоторое время. Затем показались горцы, что взяли офицеров в плен, связали Зана и Соковнина, посадили их на коней и повезли дальше в горы. После обеда приехали в аул где жили пленившие офицеров горцы. Здесь продолжились тяжелые испытания для пленников. Опять собралась толпа народа, офицеров вновь избили и поволокли на окраину аула. Здесь их поставили на отвесную скалу спиной к пропасти. Десяток горцев зарядили ружья и прицелились в них. Пленники уже прощались с жизнью как вдруг группа женщин закрыла их и стала о чём то яростно спорить с вооруженными горцами. После перепалки с женщинами горцы отвели пленников аул и посадили их в такую же глубокую и вонючую яму, что и в первый раз. Через некоторое время пленников подняли из ямы и солдат живший среди горцев (то ли пленный, то ли дезертир) принёс бумагу и чернила и сказал чтобы каждый написал письмо в свой полк, что бы за него дали выкуп в 5000 рублей серебром. Подпоручик Соковнин сразу отказался от такой суммы зная как тяжело будет его полковым товарищам-офицерам, имеющим небольшое жалование, собрать такую огромную сумму. Он сказал переводчику солдату что больше 1000 рублей выкупа за него не дадут. Горцы выслушав перевод с руганью стали бить Соковнина. "Ничего вы не добьётесь, больше 1000 рублей не получите, а если и дальше будете меня бить то я сам себя убью и вы вообще ничего не получите" Переводчик перевёл. Горцы остановились и стали оживлённо что то между собой обсуждать. " Уже был здесь такой случай,- сказал Соковнину солдат- пленный офицер не выдержав плохого обращения и покончил с собой"... Угрюмые горцы сунули бумагу Соковнину и Зану ,что согласны на 1000 рублей за каждого .
Вечером того же дня к пленникам пришел старик -тавлинец и на сносном русском языке стал их расспрашивать откуда они, где служили ." Я раньше жил в мирном але , на русской стороне - рассказал про себя старик - но однажды совершил преступление. Меня отправили в ссылку в Сибирь. Там я отбыл весь срок наказания и вернулся на Кавказ, но жить на русской стороне больше не захотел и ушел в горы". Затем старик начал успокаивать пленников говоря что в обозримом будущем им ничего не угрожает. "Хозяин ваш что взял вас в плен, хочет за вас взять хороший выкуп, поэтому вы нужны ему живые. И другим не позволит ничего с вами сделать" И уходя добавил " Не падайте духом , я вот в холодной Сибири на каторге выжил, и вы выживите". Размышляя над словами старого тавлинца офицеры поняли что спасение их женщинами была не что иное как постановка, что бы запугать их для того что бы они более жалостливо писали письма с просьбой о своем выкупе.
Потянулись долгие дни плена. Днём офицеров выводили из ямы на воздух и надев на них колодки ( кандалы) разрешали ходить и греться на солнце. Соковнин наблюдал за горцами-жителями аула. Многие смотрели на русских с ненавистью и презрением, но были и такие, в глазах которых читалось любопытство и скрытое сочувствие к пленникам. Такие старались завести разговор с офицерами, расспрашивали про Россию, Москву, С. Петербург. Расспрашивали как русские живут, что сеют на своих полях, какой скот держат, тавлинские женщины удивлялись и не верили что у русских разрешена только одна жена ...
Получив письмо от своих товарищей попавших в плен о сумме выкупа, офицеры Кабардинского полка быстро собрали 2000 рублей и предъявили деньги лазутчику. Горцы получив от лазутчика сведения что деньги на выкуп собраны, тут же отправили к русским другого лазутчика с требованием удвоить сумму выкупа. Не зная на какой сумме остановится алчность горцев, совет офицеров решил не платить сверх оговоренного размера выкупа ни копейки. Горцы, узнав что русские не намерены платить больше, рассвирепели, готовые расправиться с пленными. Но главный удержал их. Соковнин видя злобу тавлинцев, не удержался и сказал им что они сами виноваты , он предупреждал их что более 1000 рублей за каждого пленника им всё равно не заплатят..
Бить офицеров больше не стали, но перевезли их ещё дальше в горы, что бы у них не осталось ни какой надежды на освобождение. Теперь офицеры находились в маленьком и бедном ауле глубоко в горах. Разместили их в просторном подвале , под саклей где находилась охрана. Днём иногда выводили на свежий воздух одев предварительно на ногу колодки, а ночью опускали в подвал через небольшое отверстие в полу сакли. Не били, но в подвале был такой тяжёлый воздух, что можно было задохнуться. Вместе с ними в подвале находился ещё один пленник- молодой кумыкский князь, хорошо говоривший по-русски.
Подпоручик Соковнин твёрдо решил бежать. Он сразу отверг побег днём. С колодкой далеко не убежишь, да и в ауле днём кругом люди. Сразу поймают, а это почти верная гибель. Бежать можно было только ночью, из подвала, сделав подкоп. Главным препятствием здесь были стенки подвала, сложенные из брёвен. Ссылаясь на болезнь Соковнин отказывался от дневных прогулок и оставаясь один в подвале, прощупывал стены стараясь как то разобрать брёвна. Но ни чего не получалось и подпоручик уже почти отчаялся, как однажды под его усилием одно бревно провернулось. Стараясь не шуметь Соковнин стал постепенно раскачивать бревно стараясь сдвинуть его в сторону. Повезло в том, что горцы положили брёвна, не сделав на них фальцев (зарубок) для более прочной связи между собой. Через некоторое время Соковнин смог сдвинуть брёвна так, что в стене открывалась небольшое отверстие, в которое однако можно было протиснуться человеку. Оказавшись за стеной Соковнин обнаружил что бревенчатая стенка не вплотную примыкает к земле, образуя некоторые пустоты. Найдя в подвале кусок железа подпоручик начал делать подкоп. Отобранная земля забрасывалась в пустоты за стеной...Каждую ночь когда его товарищи по несчастью засыпали тяжёлым сном, Соковнин вставал, тихо сдвигал брёвна, проникал за стену и копал...
Было уже начало февраля 1849 года. Соковнин ещё раньше когда им разрешали выходить на прогулку, снаружи сакли замерил расстояние на которое нужно сделать подкоп. И вот подкоп был почти готов. Своим товарищам Соковнин решил не говорить о побеге до самой последней минуты, но Кумыкский Князь однажды на ухо сказал подпоручику " Я знаю чем ты занимаешься по ночам. Я тебя не выдам, но ты должен взять меня с собой." Теперь Соковнину пришлось сообщить о подкопе и Зану. Его товарищи согласились на побег, но Соковнин поставил условие, что он пойдёт первый , а они за ним и каждый сам выберет в какую сторону ему бежать.
Теперь Соковнин копал уже не скрываясь. Надо было торопиться , весенняя оттепель могла обрушить тонкий слой земли сверху подкопа, пока ещё скованной морозом...Наконец наступила ночь, когда пленники выбирались наружу. Соковнин, не дожидаясь товарищей ( в последнюю минуту кого ни будь из них могла оставить решимость) пошёл в сторону гор, в противоположном направлении от линии русских укреплений на равнине, в надежде сбить с толку погоню, которая обязательно будет...В горах было холодно- до 8-10 градусов мороза( по ощущениям подпоручика). Лохмотья оставшиеся от истрепавшейся за время плена одежды грели плохо. В изорванной обуви идти по острым комням и веткам было особенно болезненно. К тому же ноги были покрыты ранами от колодок. Обходя стороной аулы, Соковнин шел целый день, не останавливаясь. Переждав ночь в каком-то кустарнике, практически не спавший из за мороза, подпоручик повернул теперь в сторону равнины. По его расчётам до русских было дня два ходу. Так же скрытно, обходя аулы, наличие которых часто выдавал собачий лай, подпоручик шел теперь в противоположном направлении. Он сильно устал и замёрз. Две лепёшки взятые с собой кончались и Соковнина всё больше стал донимать голод. Ветхая обувь совсем расползлась и её пришлось выбросить. Дальше идти пришлось босиком. День близился к концу. Соковнин в изнеможении упал на мёрзлую землю. В этот момент он отчётливо осознал что может не дойти до своих и погибнуть в горах... От неподвижности тело начинало коченеть. "Надо двигаться- иначе замёрзну"-Саковнин встал и усилием воли двигая непослушные ноги пошёл вперёд, благо на небе ярко светила луна освещая мертвенным светом окружающую местность. ..Двигаясь среди ночного леса поручик не заметил открывшейся перед ним глубокой канавы, и полетел вниз. Чудом не разбившись, он только к утру смог более менее прийти в себя и продолжить движение. На второй день пошли знакомые места, которые подпоручик знал по предыдущим походам против немирных горцев. Здесь уже было недалеко до русских, но измождённое и израненное тело не слушалось. " Может сдаться -мелькнула мысль у Саковнина- сил уже нет переносить эти страдания". Но это была лишь минутная слабость. Тут же подпоручик вспомнил какие унижения перетерпел он в плену . "Лучше погибну, но в плен больше не сдамся" решил он и продолжил свой путь, тревожно оглядываясь и прислушиваясь, готовый в любую секунду броситься в ближайший кустарник и скрыться от опасности....К вечеру уже почти совсем не осталось сил и очень хотелось спать, но Соковнин понимал что если заснёт, то уже не поднимется, и продолжал идти. Вот уже невдалеке должно находиться русское укрепление, но оставшийся участок пути был самым опасным. Из немирного аула, находящегося за оврагом и из русского укрепления, на линии соприкосновения могли быть выставлены секреты. Да и в крепости надо было как то предупредить часовых что он свой. А то можно получить пулю и от своих...Эти последние сотни метров до русской крепости, с которой уже отчётливо слышались перекрикивания часовых, подпоручик преодолевал особенно медленно и осторожно. Когда было уже близко до часовых Соковнин стал кричать: " Братцы, не стреляйте! Я свой! Офицер! Из плена бегу! Свой я! Русский..." Еле живого, подобрала подпоручика Соковнина, вышедшая на его крик из крепости тревожная группа .
Подпоручик Соковнин выздоровел и продолжил службу на Кавказе. Участвовал во многих делах против горцев. Был несколько раз ранен. А штабс-капитан Зан вернулся из плена только через 20 месяцев.
Если Вам понравилась статья, ставьте лайки и подписывайтесь на канал!
Источник: Зиссерман А. Л. "История 80-го пехотного Кабардинского генерал-фельдмаршала князя Барятинского полка ( 1726-1880) т. -3"
Комментарии (5)