National Geographic Россия
Через песчаную пустыню. Литография с рисунка П. Я. Пясецкого.
Фото: Из собрания Научной библиотеки РГО.
Живописные зарисовки из жизни Китая XIX века – в недавно переизданной книге Павла Пясецкого.
Начало последней четверти XIX века. Две сверхдержавы – Великобритания и Россия – никак не могут разделить сферы влияния в Китае. В 1874–1875 годах под руководством полковника Генерального штаба Юлиана Сосновского состоялась масштабная экспедиция для исследования самого короткого торгового маршрута из Западной Сибири в Юго-Восточный Китай. В ней принял участие молодой врач и художник Павел Пясецкий, написавший подробный богато иллюстрированный путевой дневник, который был в свое время бестселлером, а впоследствии незаслуженно забыт. Недавно вышло новое издание знаменитой книги Пясецкого «Путешествие по Китаю. 1874–1875». Мы публикуем в сокращении три фрагмента из нее.
Пекин. Поливка улиц
Из собрания Научного архива РГО.Виды Пекина, улица Хай-Да-Мынь-Да-Дзе. Фотография А-Н. Э. Боярского.
Солнце уже садилось, когда мы возвращались домой, и на этот раз нам довелось познакомиться с одним из обычных явлений пекинской жизни – с поливанием некоторых наиболее пыльных столичных улиц. Здесь оно производится той водой, которая собирается в лужах во время дождей. Вода в них, постоянно пополняемая разными помоями и другими жидкостями, стоит целое лето. От разросшихся водорослей вода имеет ярко-зеленый цвет и содержит огромное количество всякого рода органических примесей, которые разлагаются в ней и образуют различные газы, собирающиеся в виде пузырей под пленкой, которая покрывает их поверхность, так что под ней не сразу угадаешь присутствие воды. Последняя до того грязна и насыщена всякими гадостями, что кажется на вид густой; пока она стоит неподвижно под своей коркой, последняя препятствует газам выделяться и подниматься в воздух. Но по вечерам, когда поднятая с улиц густейшая пыль стоит в воздухе и душит людей, китайцы принимают против нее меры посредством поливания дороги... Но чем? Только что описанной водой из упомянутых луж!
Нельзя себе представить всего ужаса того смрада, какой распространяется в воздухе. Скажу только, что обыкновенный, то есть всегда более или менее зловонный, воздух пекинских улиц показался бы чистейшим воздухом полей в сравнении с той удушающей и производящей тошноту атмосферой, какую производит это убийственное гигиеническое мероприятие. Мне казалось, что здесь можно задохнуться от зловредных газов, и я старался как можно скорее, не дыша, проехать политое пространство. А китайцы, по-видимому, были совершенно равнодушны к этой невообразимой вони и как будто вовсе не замечали ее... Вот странные и несчастные люди! Конечно, для них подобные эксперименты над своим здоровьем и жизнью не проходят даром: частые эпидемии оспы и тифа уносят постоянно большое количество жертв, а глазными болезнями страдает чуть не большая половина населения. Да, Великая столица Востока требует немедленного и радикального обновления...
Шанхай. Курение опиума
Из собрания Научной библиотеки РГО.Ночной приют в Шанхае. Литография с рисунка П. Я. Пясецкого.
..Как велико число потребителей опия, можно видеть из числа курилен, которых в Шан-Хае, например, на некоторых улицах можно встретить одну чуть ли не на каждые сто шагов. Опийные лавочки, или курильни... представляют нечто вроде наших полпивных (Полпиво – жидкое, легкое пиво, в которое при варке добавляется в два раза больше воды. – Прим. ред.) или неважных ресторанов, с той разницей, что здесь вместо столиков и стульев в комнатах устроено несколько лежанок (кан), покрытых сукном, хорошими циновками или тонкими войлоками. На таких канах находятся две или более цилиндрические подушки, и когда является посетитель, ему сюда же подается прибор для курения опия. Когда мы вошли, на некоторых канах лежали посетители, китайцы, а на одном помещались рядом и курили опий мужчина и женщина. Китаец-слуга тотчас предложил нам место, спросив, сколько трубок мы прикажем подать, и его вопрос был так просто и откровенно предложен, что можно было подумать, что посещение европейцами опийных лавочек с целью курения – явление обыкновенное. Точно так же и отказ наш он принял весьма просто и, получив его, не стал спрашивать, что же нам угодно, а преспокойно отошел к своему месту.
...В чем же заключается действие опия? Вначале людям просто нравится запах его дыма, или они начинают курить, подчиняясь моде, или из шалости, как мы табак. И затем незаметно подкрадывается беда, то есть приобретается привычка, не удовлетворять которой почти невозможно.
...Действие опия на старых курильщиков совершенно то же, какое оказывает похмелье (Автор имеет в виду опохмел. – Прим. ред.) на пьяницу. Они отнюдь не впадают в дремоту, сопровождаемую какими-либо приятными видениями, в чем многие убеждены до сих пор, а только чувствуют себя здоровее, бодрее и веселее. От продолжительного некурения у них начинаются разные болезненные ощущения, а именно: боли в спине, под ложечкой, слезотечение, тяжесть головы, общая слабость и неопределенная тоска с упадком духа, а после курения все они проходят, уступая место чувству общего довольства и бодрости.
Физические муки от некурения делают человека неспособным к работе, парализуют волю, производят упадок духа и такое мучительное общее состояние, что человеку легче убить себя, чем дальше переносить свои страдания. Пока курильщик имеет возможность покупать опий, он избавляется от них. Но дозу надо постоянно увеличивать, а это дорого стоит, и человек небогатый начинает разорять себя. Он сознает, что слабеет силами, погибает нравственно, теряя окончательно волю, идет, так сказать, к краю пропасти, но не может остановиться и знает, что не остановится. Он сознает, что разоряет свой дом, ведет к нищете свою семью, и теряет сон от представляющихся ему ужасов ожидающей его нищеты. Опять нужен тот же губительный опий, который один является средством временного успокоения. Наконец наступает время, когда его не на что купить, и вот на улицах китайских городов появляются знакомые читателю страшные образы полумертвых и почти голых от нищеты людей.
Непривыкшие к опию ничего подобного не испытывают. Я, например, курил его много раз и никогда не мог добиться другого эффекта, кроме головокружения, головной боли, сердцебиения и рвоты, когда курил много.
Пекин. Бои сверчков
Бой сверчков. Литография с рисунка П. Я. Пясецкого.
Эта оригинальная китайская забава настолько распространена в Пекине и его окрестностях, что разные предметы, необходимые для учинения подобных сражений, составляют статью довольно обширной торговли. Одни служат для ловли сверчков, другие – для содержания их, а третьи – для устраивания самых состязаний. Все эти приборы не сложны и не особенно замысловаты, а именно: долотцо, которым разрывают землю или расширяют щели между камнями и трещины в старых стенах, в каких обыкновенно сидят сверчки, колпачок из проволочной сетки, трубка вершков в пять длины, открытая с обоих концов, и две чашки, одна побольше, с крышкой, другая меньшей величины, открытая. Первая назначается для постоянного содержания сверчка, и в ней поэтому находятся еще блюдечки для воды и риса и глиняный домик, вроде миниатюрной собачьей конуры, только со сквозным ходом и крышкой сверху, чтоб можно было дуновением заставить сверчка из нее выйти в большую чашку. Колпачок и трубка необходимы для того, чтоб поймать сверчка, не дотрагиваясь до него руками, потому что в этом случае ему очень легко причинить какой-нибудь вред, и тогда он будет плохим бойцом. При помощи же названных инструментов он попадает в казенную квартиру со столом в буквальном смысле слова неприкосновенным.
Посмотрим теперь на самый турнир сверчков, вероятно, никогда не виданный читателем. Два обладателя этих потешных рыцарей сходятся, условливаются относительно ведения боя и того, какой момент считать победой одного и поражением другого. Назначают приз победителю, обыкновенно денежный, и затем выпускают своих героев в бой. Ареной служит пустая открытая чашка с прямым дном и вертикальными боками. На нее выпускают сначала одного сверчка, потом другого. Эти маленькие насекомые до такой степени враждебно относятся к своему собрату того же пола, что достаточно прикосновения усами друг к другу, чтоб немедленно началось наступление – или одновременно с обеих сторон, или какого-нибудь одного. Тотчас начинается бой крепкими, острыми челюстями; бойцы схватываются, как два человека, и дерутся, пока один не обратится в бегство или не будет выброшен вон из чашки. Вслед за этим следуют радость и смех хозяина победителя и конфуз и неудовольствие проигравшего. Иногда к сверчку-победителю пускают нового врага со свежими силами или меняют обоих бойцов. Проигравшего сражение или оставляют у себя, если надеются, что в другой раз он будет храбрее и ловчее, или с позором выгоняют вон, то есть отпускают на свободу, посылая ему вслед разные слова, нелестные для его самолюбия. Кроме приза, достающегося одному из обладателей бойцов, часто устраиваются пари между зрителями, обыкновенно собирающимися на подобные состязания.
На пекинских базарах и улицах вы можете видеть продающихся бойцов, и этот торг, рассказывали мне, доставляет существование не одной тысяче людей, потому что цена сверчку стоит редко ниже рубля на наши деньги, а охотники платят иногда даже до 30 рублей и дороже за испытанного в сражениях бойца. В Пекине вам могут указать хорошие дома, принадлежавшие прежде людям, потерявшим все свое состояние в «сверчковых сражениях». Суть, разумеется, в азартной игре.
Почитайте о , которую Павел Пясецкий написал четверть века спустя после путешествия в Китай.
Комментарии (9)