Михаил Петрович Фриновский
Знаете ли вы, что при благоприятном стечении обстоятельств Россия могла граничить с Индией? Что белые и красные плечом к плечу воевали против общего врага? Что погоны в Красной Армии были задолго до их официального введения в 1943-м? Об этом и многом другом читайте в историческом повествовании с продолжением «Желтороссия».
Господа комсомольцы-добровольцы
Осенью 1933 года в Казахстане в режиме секретности из двух советских бригад, Алтайской и Тарбагатайской была создана так называемая «Алтайская Добровольческая армия». По одним данным, под командованием некоего Волошина, сведений о котором в открытом доступе найти не удалось. По другим — руководителем данного соединения был назначенный 8 апреля 1933 года начальник Главного управления пограничной охраны и войск ОГПУ СССР, впоследствии комкор (1935) и командарм 1-го ранга, один из главных организаторов «Большого террора» и репрессий в РККА, НКВД и Монголии, Михаил Петрович Фриновский (1898 — расстрелян 1940), а затем — сменивший его Николай Кузьмич Кручинкин (1897 — расстрелян 19 августа 1938). Кручинкин на военной службе с июня 1916-го вольноопределяющимся. Воевал на Юго-Западном фронте. В РККА с февраля 1918-го, в июле 1919-го воевал против деникинцев помощником командира полка. В мае 1921-го перешёл в ВЧК. 25 сентября 1922-го окончил Военную академию РККА. С 10 июля 1934-го — заместитель начальника ГУПВО НКВД СССР Фриновского. 17 декабря 1935 года присвоено звание комдив. 15 апреля 1937 возглавил ГУПВО (с середины 1937 — ГУПВВ). 29 января 1938-го назначен начальником Управления пограничных и внутренних войск НКВД УССР, но 29 марта снят с должности и 14 апреля арестован.
Семитысячный контингент включал два полка РККА и два полка ОГПУ. Основу составлял 13-й Алма-Атинский полк ОГПУ, командир полка Константинов, начальник штаба Глатоленко. Красноармейцев-кавалеристов, призванных в основном из окрестностей Алма-Аты, переодели в форму семиреченских казаков с погонами и малиновыми лампасами. Пехотинцев и артиллеристов одели в белогвардейскую форму (они были обмундированы в униформу русской императорской армии), командирам выдали золотые офицерские погоны, заставили убрать советскую маркировку на оружии и амуниции.
«Красно-белая» армия имела на вооружении новейшие советские танки БТ-5 (запущен в производство в 1933 году, максимальная скорость на колёсном ходу — 72 км/час, а на гусеницах — 52 км/час), бронеавтомобили БА-6, многоцелевые самолёты разведчики-штурмовики-лёгкие бомбардировщики бипланы Р-5 конструкции Николая Николаевича Поликарпова, только в 1930 году поставленные на серийное производство, и истребители И-15. Её действия определялись как «особая операция Главного управления пограничной охраны ОГПУ». Чтобы совсем никто не догадался, «алтайские добровольцы» использовали дореволюционную систему званий.
Дмитрий Угрюмов, служивший в Алтайской Добровольческой армии, рассказывал, что даже на политзанятиях заставляли обращаться к политрукам не иначе как «господин комиссар» или «господин капитан».
В результате появлялись такие документальные перлы: «Товарищ поручик Угрюмов не смог объяснить решающую роль Красной Армии во время Гражданской войны. Товарищ поручик Угрюмов также не смог рассказать о злодеяниях и зверствах белогвардейцев во время неё же. Объявить поручику Угрюмову выговор!»
В ноябре 1933 года так называемая «Алтайская добровольческая армия» перешла советско-китайскую границу и с боями вошла в Синьцзян.
Об участии в боях советских лётчиков рассказал другой участник этих событий, Герой Советского Союза Фёдор Петрович Полынин (медаль «Золотая Звезда» №110 от 14.11.1938, бывший портовый грузчик, в Китае — Фынь По, впоследствии генерал-полковник авиации, генерал брони ПНР, командующий ВВС Польши; 1906—1981): «Подлетая к городу (Урумчи), мы увидели у крепостной стены огромные толпы людей. Позади штурмующей пехоты гарцевали всадники... Снижаемся и поочередно начинаем бросать в гущу мятежников 25-килограммовые осколочные бомбы. Видим, толпа мятежников отхлынула от стены и бросилась бежать. На подступах к крепости отчётливо выделялись на снегу трупы. У самой земли мы сбросили последние бомбы. Мятежники как будто обезумели от внезапного воздушного налёта»... Губернатор провинции наградил всех советских лётчиков, участников боевых действий.
Повстанческие лидеры-исламисты Ходжа Нияз и Йолбарс-хан снова пригласили Ма Чжунина в Синьцзян. 12 января 1934 года 22 000 уйгур
36-й дунганской дивизией генерала Ма Чжунин приступили к осаде Урумчи. Русские белогвардейские формирования сдерживали атаки,
но соотношение сил 1 к 11-и было не в их пользу. Спасение пришло, откуда не ждали.
В последних числах января Ма Чжунин вынужден был бросить большие силы против наступавших по Чугучакскому тракту неведомых формирований. 8–9 февраля те нанесли сокрушительное поражение частям 36-й дивизии, и 11 февраля блокада была снята.
Вошедшие на территорию Синьцзяна части в первых боях, несмотря на техническое превосходство, понесли большие потери, сталкиваясь с партизанской тактикой действий дунганских дивизий.
Участник событий, командир расчёта станкового пулемета «максим»
13-го Алма-Атинского полка ОГПУ Я. Гриценко, вспоминая о зверствах мусульман, писал: «Когда мы оставшимися силами стали прочесывать посёлок и лес там, где вчера располагались наши, то увидели следующую картину. Орудия батареи были целы и стояли на своих позициях, но почему-то без замков. Позже выяснилось, что батарейцы, погибая, извлекали замки из орудий и забрасывали их в сугробы. Мы их все отыскали, и орудия снова были готовы к бою. Самое страшное, что предстало перед нашими глазами, — наши товарищи, которые были так зверски изуродованы, что некоторых трудно было узнать. Противник снял с них одежду, выколол глаза, отрезал носы, языки, уши, половые органы и вспорол животы, а потом приставил к стволам деревьев, и они, окоченелые на морозе, стояли, как мумии. После такой картины мы дали себе клятву живыми не сдаваться, а при себе иметь резервную гранату, чтобы в случае безвыходного положения взорваться вместе с экзекуторами».
Однако вскоре техническое и тактическое превосходство было реализовано. Не увенчалась успехом и попытка повстанцев перехватить инициативу, перенеся центр боевых операций на запад в район Кашгара. Занятый дунганами в мае, он был очищен от них уже в июне.
Несмотря на убежденную ненависть к Красной Армии, а может, и по незнанию, кто неожиданно пришёл на помощь оборонявшимся, один из местных русских полков, блокированных в осажденном Урумчи, прорвался навстречу «Алтайским Добровольцам», после чего «белая» кавалерия и «красные» танки били уйгуров в едином строю. Вооруженному по последнему слову красно-белому войску повстанцам было нечего противопоставить. Под Урумчи впервые были применены новые, только поступившие с завода бронемашины. А удары с воздуха полностью деморализовали мятежников, вызывая шок. «Сталинские соколы» бомбили дунганскую и уйгурскую конницу Ма Чжунина, чтобы помочь выстоять недавним заклятым врагам. Объединившись с белогвардейскими частями, «Алтайская Добровольческая армия» разгромила повстанцев под Урумчи. В течение нескольких месяцев китайско-красно-белогвардейская армия подавила восстание по всему Синьцзяну. Новым главнокомандующим Синьцзянской армией был назначен белогвардейский полковник, впоследствии генерал-лейтенант армии Синьцзяна Николай Бектеев, его заместителем и начальником штаба был красный командир Павел Рыбалко, а начальником разведки, вернувшийся в 1924 году в эмиграцию из СССР бывший дроздовец Барковский.
Никаких трений или ссор между ранее непримиримыми врагами не возникало. Казаки прикрывали красную пехоту, советские броневики вместе с белогвардейцами шли в атаку, а сами белогвардейцы воевали советским оружием, отстаивая не только свои, но и политические интересы Советского Союза.
Агенты НКВД, чувствовавшие себя в Синьцзяне как дома, получили приказ: белогвардейцев не трогать, считать их союзниками и обещать полное прощение при возвращении на родину или земельные наделы в этой китайской провинции. Местные русские просто боялись повстанцев, тем более, поддержанных регулярными воинскими соединениями. Те, захватывая посёлки и города, вырезали всех немусульман. Поэтому значимый успех китайско-белогвардейской Синьцзянской армии при поддержке «алтайских добровольцев» вселял надежду на мирную жизнь.
Операция по замирению сторон на территории Синьцзяна в Кремле была признана успешной. При её проведении особо отличились «советники» Павел Семёнович Рыбалко и главный резидент советской разведки
Ади Каримович Маликов (1897 — арестован в 1938, 28.09. 1940 приговорён к 8 годам, арестован 19.04.1949 и выслан в Красноярский край, умер в Москве в 1973).
На высшем партийном уровне
Положение в Синьцзяне волновало политическое руководство страны. Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) от 15 апреля 1934 года
«О Синьцзяне» гласило:
1. Через т.т. Апресова и Кручинкина поставить дубаня в известность, что мы, оставаясь верными своей точке зрения, считаем нецелесообразным дальнейшее пребывание алтайцев в Синьцзяне. Однако, учитывая настойчивую просьбу дубаня и его желание в кратчайший срок закрепить результаты победы, лишив Ма Чжу-Ина возможности обосноваться в районе Аксу-Уч-Турфан, мы согласны оставить в Синьцзяне на срок 3-4 месяца конную группу алтайцев с батареей, общей численностью в 350 человек, с целью прочного закрепления за провинциальным правительством районов Аксу и Уч-Турфан и создания, таким образом, барьера против попыток дунганских групп проникнуть из Кашгарского района в северный Синьцзян.
Во всей остальной части приказ о выводе алтайцев в установленный срок (1-10 апреля) остается в силе, причем алтайцы (за исключением оставляемого отряда) должны покинуть район Урумчи и выйти за Манас не позже 7-8 апреля.
2. Поручить т.т. Апресову и Кручинкину разъяснить дубаню необходимость немедленно приступить к организации собственных вполне боеспособных и сколоченных войсковых частей с использованием оставляемых нами в распоряжении Урумчинского правительства кадров технических специалистов и материальной части; одновременно обеспечить тщательный отбор лояльных элементов и установление дисциплины в русских частях. Указать дубаню, что он, используя оставляемых ему инструкторов и материальную часть, имеет полную возможность создать крепкую боеспособную армию.
3. В соответствии с оставляемой дубаню материальной частью и расчетом инструкторского кадра, необходимого для подготовки специалистов, мы можем оставить в распоряжении дубаня сроком от 6 месяцев до 1 года:
а) летчиков, летнабов и механиков 8 человек;
б) водителей бронемашин и командиров башен 18 человек;
в) артиллеристов 6 человек;
г) пулеметчиков 3 человека;
д) общевойсковых командиров (младших и средних) 15 человек;
Всего 50 человек.
4. Оставить в распоряжении Урумчинского правительства начсостав и бойцов кав. отряда на следующих основаниях:
а) инструкторский состав зачисляется на службу Урумчинского правительства на основании специально заключаемых индивидуальных договоров с каждым инструктором;
б) кавгруппа алтайцев оставляется, как отдельное войсковое соединение маскируемое под «русский кавполк из белоэмигрантов» с присвоением личному составу соответствующих «чинов», знаков различия и т.п.
Оставляемый отряд алтайцев поступает на полное материальное обеспечение Урумчинского правительства. Поручить т.т. Апресову и Кручинкину, исходя из конкретных условий и возможностей, определить размеры содержания личного состава алтайского отряда и оплаты инструкторского состава.
5. За семьями оставляемых в Синьцзяне, как инструкторов, так и начсостава алтайского отряда полностью сохранить: оклад содержания, красноармейский паек, а также ныне занимаемую жилплощадь. Семьям, не имеющим жилплощади, обеспечить таковую вне всякой очереди. Разрешить проезд в Синьцзян исключительно семьям инструкторов, кои желают отправиться к своим главам.
6. Считая операцию в Синьцзяне успешно завершенной, полагать необходимым отметить наградами личный состав частей участвовавших в операции, выдав:
- бойцам – по 300 руб. каждому;
- мл. командирам – по 500 руб. каждому;
- ср., ст., высшему нач. составу – по двухмесячному окладу.
Особенно отличившихся бойцов и командиров представить к награждению орденами «Красного Знамени» и «Красной Звезды».
7. Дубаню Шень-Ши-Цай и ещё трём членам правительства послать из Москвы ценные подарки. Одновременно послать подарок и т. Апресову.
8. В связи с настоятельными просьбами дубаня разрешить получение наградных денег, предназначенных алтайцам, Урумчинским правительством.
Выписки посланы т.т. Ворошилову, Сокольникову, Ягода.
Государственные интересы СССР требовали поддержки законной власти, чтобы сохранить свое присутствие в Синьцзяне. Принятые меры помогли ей одержать победу над повстанцами. Основная часть операции по разгрому восстания и, в частности, войск генерала Ма Чжунина была завершена к началу апреля 1934 года. А уже 15 апреля на заседании Политбюро ЦК ВКП (б) был рассмотрен вопрос «О Синьцзяне» (протокол 54/36 от 15.04.34) и принято решение о выводе частей РККА с территории провинции. Несмотря на все принятые меры по маскировке, ввод советских войск на территорию Синьцзяна в других странах не остался незамеченным и рассматривался не иначе как начало аннексии Советским Союзом этой части Китая.
Миссия выполнима
В конце апреля 1934 года подразделения «Алтайской Добровольческой армии» возвратилась на родину, оставив в Синьцзяне один кавалерийский полк численностью около тысячи человек с бронемашинами и артиллерией и около сотни советников и инструкторов. Белогвардейцы и 6-й «алтайский» кавалерийский полк играли важнейшую роль в победах войск дубаня.
Бывших белогвардейцев со стороны Советской России больше никто не преследовал, скорее наоборот, участникам боевых действий в Синьцзяне была обещана либо полная амнистия и возвращение на Родину, либо предоставление обширных земельных участков на неосвоенных территориях Восточного Туркестана.
Однако представители казахских родов собрались на курултай в Койсу в Северном Синьцзяне, где было решено продолжить вооруженную борьбу против китайцев с целью изгнания их из Синьцзяна вообще. В ответ началась кампания разоружения и реквизиции скота.
В июне 1934 года генерал Бектиев был назначен командующим Южным фронтом, Рыбалко, чью «советскость» приказывали скрывать — его заместителем. В ноябре 1934 года соединение из четырёх белогвардейских полков и конного артиллерийского дивизиона численностью 2200 человек было сведено в полк под командованием аполитичного полковника Чернева. Войска Ма Чжунина и повстанцы были рассеяны, а мятеж окончательно подавлен в 1935 году. Побеждённый генерал Ма Чжунин в Кашгаре явился в советское консульство и после разговора с генеральным консулом Максом Францевичем Думписом (1893 — расстрелян 1938, латыш, член ВКП(б), дипломат, разведчик) попросил политического убежища. 5 июля его переправили через советско-китайскую границу, доставили в Алма-Ату, а затем в Москву, где он умер спустя два года при загадочных обстоятельствах. По другой версии, Ма Чжунин сам перешёл советскую границу и был интернирован, но советское руководство отказалось выдать его властям Синьцзяна, сославшись на положения Советской Конституции. В 1936 году он был еще жив, работая на СССР советником по Синьцзяну, но позже его следы теряются. Английская версия гласит, что генерал с группой своих воинов заблудился в горах и случайно оказался на Советской территории, а там сгинул бесследно. Сведений о месте его погребения в открытых источниках найти не удалось.
***
Советизация Синьцзяна кардинально отличалась от насаждения большевизма на территории СССР. Поскольку из-за междуусобицы продовольствие практически не производилось, и несмотря на то, что в это время в Семиречье свирепствовал голодомор, русским в эту китайскую провинцию поставлялись дешевые товары и продовольствие.
В местные русские школы доставили советские учебники, в клубы — советские фильмы. Особо подчеркивалось либеральное отношение к бывшим «классовым врагам».
На каждого демобилизованного после 1934 года из китайской армии казака было выделено по 10 га орошаемой земли, а семьям раненых, ставших инвалидами, и погибших выделены пенсии. Поселения Тигурак, Аблаш, Нилка стали походить на российские станицы — настолько много там ходило казаков в форме. Казаки имели стада коров и отары овец, иногда, как и староверы, отдавали их пасти местным чабанам, а иногда даже брали в аренду за половину надоя и приплода. Ортак процветал и в таком виде.
Продолжение следует.
Комментарии (0)