«Папирус Ани» ок. XIII в. до н. э. Книга мёртвых. Британский музей, Лондон
«В науке нет широкой столбовой дороги, и только тот может достигнуть её сияющих вершин, кто, не страшась усталости, карабкается по её каменистым тропам.»
Карл Маркс
великих цивилизаций. Наш рассказ, посвящённый дешифровке древнеегипетской письменности, продолжается. И сегодня мы его продолжим биографией поистине великого человека, своим трудом и талантом открывшим человечеству целую древнюю цивилизацию. Имя этого человека Жан-Франсуа Шампольон-младший — потому что именно так он называл себя сам, на отличку от старшего брата — Жака-Жозефа. Хотя позднее, разумеется, «младшим» его уже никто не называл. Родился он 23 декабря 1790 года в небольшом городке Фижаке на юге Франции и, как и многие другие люди, чей жизненный путь был совершенно явно предначертан им с самого рождения, уже с самого раннего возраста демонстрировал просто удивительные способности. Ему не было и пяти лет от роду, как он без помощи взрослых научился и читать, и писать.
Леон Конье. Портрет Шампольона (1831)
Правда, тут ему помогла сама Судьба. Дело в том, что отец его был книготорговцем, поэтому книг вокруг маленького Жана было не просто много, а очень много. И в лавке, и дома. Так что рос он, можно сказать, в мире книг и очень рано начал предпочитать их общество обществу шумных сверстников.
Но ярче всего выделялась его способность к иностранным языкам. Уже в девятилетнем возрасте он знал латынь и греческий язык так хорошо, что долгими зимними вечерами мог разыгрывать со своими домашними целые сцены из Гомера и Вергилия. И видя его явную одарённость, семья постаралась дать ему такое образование, какого были лишены и его родители, и также старший брат, и сёстры. Кстати, и старший брат его Жак-Жозеф — был тоже человеком весьма незаурядным. Уже взрослым изучил целый ряд наук, стал языковедом, и даже смог получить место профессора греческой словесности в лицее города Гренобля. И неудивительно, что именно к нему в Гренобль и переехал учиться десятилетний Жан-Франсуа.
Там Шампольона-младшего определили сразу в две школы — городскую и частную, принадлежавшую некоему учёному аббату. Но… ни одна из них, ни обе сразу мальчика не удовлетворяли. Тем более что им вдруг овладело страстное желание: в хронологической последовательности восстановить (и описать!) всю мировую историю — «от Адама и до Шампольона-младшего», как он часто любил говорить. Но как это можно сделать, не зная древних языков? И Жан-Франсуа начал самостоятельно изучать древнееврейский язык, чтобы написанные на нём книги читать в подлиннике. И он его выучил, причём довольно быстро. А сразу после этого начал учить арабский, за ним сирийский и арамейский языки. И, возможно, стал бы он просто известным историком, автором своей «Всемирной истории», но тут опять-таки сама Судьба послала ему встречу, изменившую всю его… биографию.
Благодаря открытию Шампольона были прочитаны не только надписи на стенах храмов и черепках, но и дошедшие до нас папирусные свитки. Причём писали на папирусе не только египтяне. Вот частное арабское письмо VII—IX веков на папирусе, 36,19 × 48,89 см. Музей искусств округа Лос-Анджелес
Он познакомился с известным физиком и математиком Фурье, который только что возвратился во Францию из Египта и, конечно же, привёз с собой большую коллекцию самых различных египетских древностей. Жак-Жозеф привёл к нему своего любознательного одиннадцатилетнего брата, и вот у него в гостях Шампольон и увидел собственными глазами подлинные египетские папирусы, и амулеты в виде жуков-скарабеев с начертанными на них таинственными письменами.
Всё это вкупе с рассказами Фурье о Египте произвело на восприимчивого мальчика неизгладимое впечатление. И кончилось это тем, что он… дал торжественную клятву – свою жизнь посвятить изучению древнего Египта и прочитать иероглифические надписи.
Для начала он изрезал книги старшего брата, содержавшие сведения о Египте, почерпнутые у античных авторов Геродота, Страбона, Диодора и Плутарха, и расположил их по своему усмотрению. Что делать, если ксероксов тогда не существовало, а переписывать десятки страниц двенадцатилетнему мальчику было просто не по силам.
Заготовка папируса и плетение циновок на раскрашенном барельефе из гробницы Пуэмра. Новое царство, примерно XV век до н. э. Метрополитен-музей, Нью-Йорк
В 1804 году Шампольона-младшего определили в лицей, где он учился три года. Выбор места учёбы оказался неудачным, хотя учиться в лицее и было престижно. Время воспитанников было подчинено строгому распорядку. Даже в свободное от занятий время учащиеся лицея не имели права заниматься посторонними делами, которые выходили бы за рамки учебной программы. А так как ни коптского, ни эфиопского языка там не значилось, то и заниматься ими Шампольону было нельзя. Между тем он читал о родстве коптского языка с древнеегипетским и решил, что в деле расшифровки иероглифов без его знания не обойтись. А на эфиопском языке говорили в близкой к Египту Абиссинии (Эфиопии), и он тоже мог ему пригодиться.
Благодаря находкам множества папирусов, мы сегодня знаем очень многое о прошлом. Вот, например, «Послание к Галатам», переписанное на папирусном кодексе между 150 и 250 годами. Манускрипт 6238, 158 r. Мичиганский университет, Энн-Арбор, штат Мичиган
Странные увлечения тринадцатилетнего мальчика не вызвали восторга у начальства, но страсть Шампольона была сильнее запретов, и он начал заниматься ими по ночам. Кончились все эти ночные бдения тем, что у него начались проблемы со здоровьем. Но тут в судьбу мальчика вмешались влиятельные знакомые его старшего брата, и администрация лицея разрешила ему изучать эти языки в свободное от учёбы время.
Знаменитый математический «Папирус из Ринда». Также обозначается как папирус Британского музея 10057 и pBM 10058 и является одним из наиболее известных примеров древнеегипетской математики. Он назван в честь Александра Генри Ринда, шотландского антиквара, который приобрёл папирус в 1858 году в Луксоре в Египте. По-видимому, он был найден во время незаконных раскопок в Рамессеуме или рядом с ним. Конец второго междуцарствия (ок. 1550 до н.э.). Британский музей, Лондон
В 16 лет он закончил учёбу в лицее и тут же был избран… членом Гренобльской Академии, в которой числились самые образованные жители этого города. Дело в том, что к окончанию лицея Шампольон уже написал несколько глав своего труда: «Египет при фараонах». И он не только их написал, но ещё и составил подробную географическую карту древнего Египта, которую и представил в Гренобльскую Академию вместе с готовыми текстами. На публичном заседании Академии он зачитал введение к своей книге и рассказал о планах на будущее. И так всё это поразило собравшихся, что они единогласно присудили ему звание академика.
Ну а затем молодой академик переехал в Париж и уже там два года изучал санскрит, а также зендский и пехлевийский языки, ещё и работал в Парижской библиотеке над коптскими рукописями. О своей жизни в Париже он писал брату, что «беден, как поэт, и даже ещё беднее». Однако и это всё он перетерпел, превозмог, и уже в 1809 году вернулся в Гренобль профессором истории, получив это звание в 18 лет!
Писали на папирусе не только египтяне и не только иероглифами. Вот двуязычный текст речи «К Катилине» Цицерона — латинский оригинал и греческий перевод. Папирусный свиток V века. Библиотека университета Манчестера
Здесь он продолжил работу над своей книгой «Египет при фараонах». В 1814 были напечатаны первые два тома. Казалось бы, жизнь налаживается и до успеха осталось не так уж и много. Однако как раз в это время Наполеон вернулся во Францию и направился в Париж через Гренобль. Братья Шампольоны были в числе рьяных бонапартистов. Старший вскоре поехал в Париж вслед за Наполеоном, а младший… стал редактором гренобльской газеты, которая поддерживала Наполеона.
Папирус, содержащий данные по поставкам продуктов питания рабочим, занятым на строительстве пирамиды Хеопса. Как видите, бухгалтерские документы всегда были похожи… Папирусы времени правления Хеопса в вади эл-Джарф (Суэцкий залив). Пьер Талле, Университет Париж-Сорбонна (Париж IV). BULLETIN DE LA SOCIÉTÉ FRANÇAISE D’ÉGYPTOLOGIE N° 188 Février 2014
А дальше Сто дней закончились, и вернувшиеся сторонники Бурбонов припомнили братьям весь их бонапартизм. Нет, в замок Иф, как Эдмона Дантеса, их не посадили, однако на целых полтора года отправили в ссылку в родной город Фижак. Потом, правда, им разрешили вернуться в Гренобль, но травили их там обоих постоянно, и мало того – в 1821 году добились увольнения Шампольона-младшего из местного лицея, чтобы лишить его средств к существованию.
На обороте этого папируса сделана вот такая лаконичная надпись: «Счёт на хлеб»
И пришлось опять ему ехать в Париж к своему старшему брату. Впрочем, возможно, это было и к лучшему, что Шампольона-младшего выгнали из Гренобля. Теперь ничто не отвлекало его от той главной цели, которой он задумал посвятить свою жизнь.
Продолжение следует… Автор:
Комментарии (0)