Мифы и правда о сне, что изучает наука сомнология и когда надо обращаться к врачу рассказывает кандидат медицинских наук, сомнолог Михаил Полуэктов.
Баченина:
— У микрофона Мария Баченина. В гостях на «Комсомольской правде» Михаил Полуэктов, врач-сомнолог, доцент, кандидат медицинских наук, заведующий отделением «Медицина сна» Сеченовского университета.
Полуэктов:
— Добрый день.
Баченина:
— Нужно пояснить, что такое сомнология. Что это раздел медицины – нейробиологии. Даже не нужно погружаться в научные формулировки, а просто сказать: а кто ваши пациенты и что вы изучаете?
Полуэктов:
— Мы занимаемся нарушениями сна. Поскольку мы работаем в медицинском учреждении, мы занимаемся лечением расстройств сна, которые возникают у людей. Хотя само понятие сомнологии шире, оно вообще рассматривает состояние сна и у людей, и у животных, и у мух, и у тараканов, у кого угодно.
Баченина:
— А мухи и тараканы спят?
Полуэктов:
— Да. Но мы ими не занимаемся.
Баченина:
— Вы сказали про расстройства. Получается, есть что-то еще, кроме бессонницы? Я думала, бессонница – и всё.
Полуэктов:
— В современной классификации расстройств сна есть шесть разных видов расстройств сна. И самый распространенный – бессонница. А вот самое опасное расстройство – храп с задержками дыхания во сне, так называемое апноэ во сне. Кроме этого, существуют еще 54 вида расстройств сна самых разных. Они встречаются значительно реже. Каждый день мы имеем дело прежде всего с бессонницей и с храпом и расстройствами дыхания во сне.
Баченина:
— А вообще в общей сложности несколько десятков этих расстройств. Я попробую с этим как-то смириться. Для нормальной жизнедеятельности достаточно пяти часов сна. А для хорошей и счастливой жизни должно быть не менее семи. Это я вас цитирую. Меня удивило: а где же те знаменитые восемь часов сна, которые всем советуют?
Полуэктов:
— Эти восемь часов взялись из опросов больших групп населения. Когда опрашивали 50 тысяч, 100 тысяч, миллион людей, всегда оказывалось, что абсолютное большинство людей спит около восьми часов. Есть люди, которые спят семь часов, есть люди, которые спят девять, есть люди, которые рассказывают, что они спят четыре часа. Но большинство спит восемь часов. Восемь – это золотая середина. Хотя в международных рекомендациях написано, что нужно спать не меньше семи часов, не больше девяти часов.
Баченина:
— А вы не верите тем, кто говорит, что четыре часа спят?
Полуэктов:
— Нет, не верю. Потому что в очень серьезных экспериментах, когда длительное время людей заставляли функционировать в условиях ограниченного сна, оказывалось, что меньше пяти часов сна у них не получалось получать, извините за тавтологию. По-видимому, это и есть то абсолютно минимальное количество сна, которое нужно для выживания. Как пример – трансатлантические парусные гонки. Когда один яхтсмен садится в свой кораблик и плывет на другую сторону Атлантического океана. И это гонка, это максимальное напряжение сил. И при этом для того, чтобы не сбиться с курса, не опрокинуться, яхтсмен должен спать как можно меньше. Он исключительно мотивирован. И было показано, что, как эти яхтсмены ни старались, меньше пяти часов в течение гонки, а гонка длится две недели почти, им не удавалось спать.
Баченина:
— Яхтсмены – это для нас слегка экзотика. Я услышала о скайраннерах. В Красноярске есть такие спортсмены, которые бегают по несколько дней по горам, то есть вверх-вниз, и спят как можно меньше. Тоже минимум пять часов. Не дай бог – обгонят. Тут еще плюс какая нагрузка – бег. Я до сих пор не верю в их существование. Но человек, который это рассказывал, не давал поводов не доверять ему.
Полуэктов:
— Сейчас есть достаточно простые приборы, которые позволяют оценивать, спит человек или бодрствует. Когда нам рассказывают о том, что человек спит два часа, четыре часа, мы не можем этому поверить, пока не увидим данные с этого прибора. У яхтсменов как раз удалось увидеть данные с этих приборов.
Баченина:
— А почему люди делятся на сов и жаворонков? И вообще, это миф или это правда?
Полуэктов:
— Это правда. Это такое предпочтение – хронотип. Тип организации собственных внутренних часов. Совы – это люди, у которых высокая активность приходится на вечернее время. Они позже ложатся, позже встают. Жаворонки – это люди, имеющие противоположный тип активности. У них максимум активности приходится на утренние часы. Есть промежуточные типы – так называемые голуби, которым все равно, когда активничать – в вечернее или утреннее время. И вот оказалось, что совость и жаворонковость заложена у нас генетически. По крайней мере, частично. Очень много шума в свое время наделало исследование, когда брали клетки кожи у сов и жаворонков – у людей, помещали эти клетки в питательную среду и смотрели, как у них изменяется биолюминесценция. Можно зафиксировать изменение свечения живой клетки, даже если она находится вне организма, в растворе. И оказалось, что у сов и жаворонков этот период свечения был разным. Клетка в себе внутри, в своем генетическом аппарате несет особенности функционирования внутренних часов.
Баченина:
— Что ж мне делать? Получается, я не за того человека замуж вышло? Меня просто как распирает. Вечером я готова убирать, стирать, готовить, а муж, как нормальный человек, ложится спать вовремя и встает рано. У меня же все только вечером начинается. С этой точки зрения я могу как-то исправить свою совость? Совунью в себе убить?
Полуэктов:
— На самом деле убивать не нужно. Природа и это предусмотрела. Оказалось, что эта совость или жаворонковость – хронотип определяется генами только на 54 %. Немножко больше чем наполовину определяется генами. А другую часть этих факторов, влияющих на хронотип, отвечают социальные факторы, общество и немного отвечает возраст. Мы знаем, что школьники, студенты любят сидеть за компьютером ночью. Утром их не поднимешь в школу, в институт. А пожилые люди, наоборот, ранние пташки. Рано ложатся, рано встают. Это так, это воздействие возраста на внутренние часы. Оказывается, вторым по значению после генетического является фактор социальный. Если начальник вам скажет, что если ты завтра не придешь на работу в восемь часов и не начнешь ее делать рано, как вы ему ни объясняйте, что вы по жизни сова…
Баченина:
— Я – сова. Я веду утро на «Комсомолке». Я встаю в пять утра при том, что я сова. Объяснять не приходится, видимо, это мой крест. А правда ли говорят, что можно делить время сна как угодно в течение суток? Вообще существуют версии о том, что наши предки вставали в пять утра, потом скотину вывели, подоили, дали кому-то корм, легли. Про Леонардо да Винчитоже, что он спал каждые четыре часа по полчаса.
Полуэктов:
— Да, существует такая мифология о полифазном сне. Периодически появляются очень серьезные исследования, рассказывающие нам о том, что в прошлом люди какое-то время спали, потом просыпались, зачем-то занимались домашним хозяйством, потом снова засыпали. Но это совершенно не поддается логическому объяснению. Я думаю, что на самом деле это не так. Сейчас представление о реализации потребности в сне таково. Нужно в сутки получить некое количество сна. А как мы его будем получать, это не так принципиально. Эта идея полифазного сна – делить сон на части, на фазы – она вполне имеет обоснование. Если человек спит ночью пять часов, он может добавить днем еще парочку часов сна, чтобы добрать свои заветные семь часов. Действительно, показано в экспериментах на здоровых добровольцах, что дневной сон обладает таким освежающим действием и повышает работоспособность. Да, это хорошо. Но идея за счет полифазного сна сократить общее время сна, скорее всего, неправильная. Вы привели пример Леонардо да Винчи, которому приписывается эта история, что он умудрялся спать по три часа, потому что каждые четыре часа он спал по 15 минут, — это, скорее всего, сказки. Потому что сами исследователи творчество Леонардо да Винчи не знают об этом мифе. Непонятно, откуда он взялся. Скорее всего, таким образом невозможно обмануть природу. Потому что в нашем генетическом аппарате заложена идеальная продолжительность сна – от 7 до 9 часов.
Баченина:
— А как же Штирлиц? И он уснул на 20 минут, проснется свежим и здоровым. Это же история про глубокий сон, когда он просыпается свежим и способным соображать. Можно ли так быстро уйти на глубину сна, в фазу глубокого полноценного сна? Или это невозможно?
Полуэктов:
— Я бы разбил этот вопрос на два подвопроса. Ученые установили, что можно запрограммировать себя на определенное время сна. Проводились исследования на здоровых добровольцах, которым говорилось, что вы должны проснуться во столько-то. Если человек сильно мотивирован, если ему при этом говорили, что вы получите значимую награду, они просыпались в нужное время. Существует внутренняя схема времени, которую можно использовать. Можно ли заставить себя заснуть? Я думаю, что это авторский вымысел в отношении Штирлица. Чем больше мы стараемся себя погрузить в сон, тем меньше вероятности, что мы это сделаем. Потому что вероятность наступления сна зависит от борьбы двух мозговых структур. Одна система – активирующая, другая – тормозящая. И мы уходим в сон, когда у нас тормозящая система работает. Если же мы стараемся себя вогнать в сон, мы усиливаем активирующую систему.
Баченина:
— Я замечала, как только я себе говорю, что надо спать, так все, вперед, что-нибудь делать по дому. Когда я была маленькой, мне бабушка говорила после дневного сна: пора вставать, уже солнце начинает садиться. Мол, голова болеть будет. Это просто народное наблюдение? Или это подтверждено научными исследованиями?
Полуэктов:
— Раньше считалось, что естественно ложиться спать с заходом солнца и вставать с восходом. Что нужно следовать зову природы. Что оказалось на самом деле? Ученые развенчали и этот миф тоже. Несколько лет назад было проведено уникальное исследование на племенах, которые живут вне цивилизации. Два племени в Африке, одно в Южной Америкеизучали ученые. Специальные датчики им наклеивали, которые регистрировали засыпание. И оказалось, что люди в этих племенах, которые полностью лишены связи с цивилизацией, не ложатся спать после захода солнца. После захода солнца они сидят у костра, развлекаются, чинят сети, точат стрелы и луки, развлекаются.
Баченина:
— Дом культуры местный.
Полуэктов:
— А засыпают они только тогда, когда начинает холодать – значимо снижаться внешняя температура. И утром оказывается, что первобытные люди, оторванные от цивилизации, просыпаются до восхода солнца. Солнца для них не является главным регулятором сна. И идут куда следует.
Баченина:
— Хотела поговорить о циркадных ритмах. Потому что за это дали Нобелевскую премию. Если переводит на доступный нам язык, это какие-то внутренние часы. Самым главным биологическим ритмом, который управляет жизнью, является суточный 24-часовой ритм. Называется он циркадным. То есть имеет период около 24 часов. Можно ли в этом случае формулировать запрос так: как наш организм понимает, если его отделить от собственного я, мол, я-то вижу, на улице ночь, пора спать, но как мой организм понимает, что пора спать? Или так нельзя формулировать вопрос?
Полуэктов:
— Человек – животное социальное. И такой вопрос вполне уместен. Но вот этот механизм, регулирующий потребность в сне, он еще более древен, чем человеческое общество. Он еще у животных присутствует. Просто в мозге накапливается некое вещество, которое начинает тормозить мозг. Скорее всего, это вещество под названием аденозин. Кроме того, еще один фактор срабатывает, это биоритм. Утром мы бодры, веселы, днем мы разгуливаемся, наиболее эффективно работаем.
Баченина:
— Это тоже в мозгу биоритмы?
Полуэктов:
— Да. А к вечеру биоритм идет на спад. И получается, что в какое-то время совпадают по направлению два действия, два процесса – аденозин и биоритмы. Много аденозина уже стало, а биоритм пошел на спад. Если мы немножечко успокоимся, примем горизонтальное положение, мы в это время уснем. Эта модель двух процессов замечательно объясняет, почему нельзя выспаться после бессонной ночи. После дежурства мы приходим утром домой, думаем: сейчас я свои восемь часов обратно получу. Не получим мы свои восемь часов, потому что эти два процесса в это время идет в двух разных направлениях. Один процесс – аденозин – его, действительно, очень много после бессонной ночи, и он давит, заставляет нас спать. А другой процесс – биоритм – утром идет на подъем. И получается, что, когда мы ложимся спать после бессонной ночи, мы достаточно быстро аденозин перерабатываем, а биоритм у нас продолжает идти вверх и выталкивает нас из сна тогда, когда мы еще не хотим, когда мы еще не получили обратно свои восемь часов бессонной ночи.
Баченина:
— А что тогда сомнологи советуют людям, у которых суточная работа?
Полуэктов:
— Не работать суточно. Ничего хорошего в этом нет. И Всемирная организация здравоохранения давно это признала.
Баченина:
— А то, что я в пять утра встаю и мой коллега заодно, и другие коллеги, чтобы в семь уже сидеть у микрофона, это нормально? Просто надо ложиться часов в девять вечера?
Полуэктов:
— Да, нужно получать достаточное количество сна. Если даже в таких условиях вы получаете восемь или семь часов сна, то вы сможете вполне эффективно вести эфир, как это обычно бывает.
Баченина:
— Мне это уже кажется проблемой психологического свойства. Нескладушка у меня какая-то в голове. Все люди бодрствуют, а я сплю. Это уж мои проблемы. А вот если в общем рассматривать, в нашей современной жизни что мешает нам, обществу, сбивает наши биоритмы? Если нас сравнивать с теми, кому что-то не мешало?
Полуэктов:
— Томас Эдисон мешает нам.
Баченина:
— Лампочка.
Полуэктов:
— Это его изобретение все нам испортило. Не он изобрел на самом деле лампочку накаливания, но он ее доработал.
Баченина:
— Ленин?
Полуэктов:
— Нет, Ладыгин – русский инженер изобрел лампочку накаливания в Санкт-Петербурге. А Томас Эдисон просто ее настолько усовершенствовал, что ее стало возможным производить в массовых количествах. И тогда появилась возможность отнимать время от ночи в пользу других дел.
Баченина:
— Это несерьезно звучит, что электричество, освещение нам мешает. Неужели? Мы же можем выключить. Я думала, может быть, освещение всей Земли мешает. Или же компьютеры, телевизоры?
Полуэктов:
— Это социальные факторы. Они стимулируют наш мозг. Не дают ему успокоиться и заснуть. Но опять же, это стало возможным только после того, как появилось электричество и возможность искусственного освещения.
Баченина:
— Вы все под знаменатель лампочки подобрали.
Полуэктов:
— Телевизор – это уже развитие этой идеи.
Баченина:
— Переиначу вопрос. Как изменился сон современных людей?
Полуэктов:
— Современные люди стали спать меньше. Это было показано, когда сравнивался сон людей в девятнадцатом и двадцатом веках. Сон сократился, как минимум, на полчаса. Сопоставление двадцатого и двадцать первого веков пока не производилось. Да, сон изменился. Насколько это естественное изменение? Скорее всего, нет. Это просто давление общества. Если человека вернуть обратно в естественную среду обитания, в наш любимый девятнадцатый век, скорее всего, он снова будет спать на полчаса дольше. Это называется эпигенетика. Генетика – это то, что в генах заложено, эти наши идеальные восемь часов сна. А эпигенетика – это то, что давит на эти восемь часов сна, заставляет нас спать меньше.
Баченина:
— Меняется при этом наша генетическая предрасположенность со временем?
Полуэктов:
— Скорее всего, она поменяется. Но для этого требуется не сто лет и даже не тысяча. Больше, чтобы изменить генетику.
Баченина:
— Чем дольше спишь, тем больше хочется. У меня было время, когда я целыми днями могла спать. Хотя была возможность встать и бодрствовать нормально. Но я просто проваливалась в спячку. И днем бывает такое, что вдруг начинает часов в пять клонить ко сну неудержимо. Почему так все происходит?
Полуэктов:
— Какого-то точного ответа на этот вопрос нет. Есть такой предположительный ответ, что виной тому малые биоритмы так называемые. Есть большой околосуточный биоритм мозговой активности. Утром мы активны, вечером пассивны. А есть малые биоритмы, где-то полуторачасовые, когда мозговая активность тоже немножко колеблется. Даже считается, что академический час – 45 минут – это как раз половина этого малого биоритма, когда мы наиболее активны. Следующие 45 минут в школе нам не нужно ничего делать, нужно отдыхать. Скорее всего, если мы просыпаемся утром, вроде бы мы выспались, полны сил, мы на пике нашего большого биоритма и на пике малого. Но через какое-то время пик малого биоритма проходит. И он идет на спад. Если мы вылежим дополнительное время, мы можем еще поспать немножко. Потому что наш малый биоритм активности мозга снова пойдет на спад и снова даст нам возможность расслабиться и еще поспать.
Баченина:
— Мы обсуждаем проблемы сна. Вопрос по поводу бессонницы. Это действительно болезнь? Или это просто – вы над собой сделаете усилие и все исправите? Это вы просто полнедели ночью гулевали?
Полуэктов:
— Сейчас статус бессонницы поднялся. Ее приравнивают к депрессии. Есть разные виды депрессии – большая, малая, ажитированная, рекуррентная. Сейчас и с бессонницей то же самое происходит. Есть некое общее расстройство, которое называется бессонницей, но причин у нее очень много. Есть врожденная повышенная мозговая активность – гиперактивация.
Баченина:
— Это очень умные люди или не обязательно?
Полуэктов:
— Просто у них слишком интенсивно работают те центры мозга, которые отвечают за активацию. Они во всем активны, в том числе и во сне. Не всегда это хорошо. Днем это хорошо, а ночью это плохо. Есть другой вариант – психологическая бессонница. Когда люди слишком склонны зацикливаться на своих проблемах, на своих мыслях. Если им в голову придет такая мысль о том, что вдруг я не засну, и они начинают ее развивать, рефлексировать в постели. И у них быстро такой порочный круг формируется, когда они собираются спать, думают, что вдруг не заснут, от этого они беспокоятся, от этого они действительно не засыпают, от этого они еще больше беспокоятся. И так сами себя они вгоняют.
Баченина:
— Валерьяночки сомнологи советуют?
Полуэктов:
— Сомнологи советуют психологов, психологическую помощь. Но она не очень доступна.
Баченина:
— Она у нас еще и не очень популярна. Мы проводим исследования, опрашиваем слушателей. Большинство наших соотечественников считают, что это напрасная трата денег – поход к психологу.
Полуэктов:
— Я очень верю в психологов, в психологию, доверяю им. Но знаю, что это процесс медленный. Речь даже идет не о психологах, а о психотерапевтах. Есть методики, которые позволяют решить психологические проблемы, решить даже неврологические некоторые проблемы, в том числе бессонницу, без помощи таблеток. Но это процесс очень медленный, длительный, требующий регулярного похода к специалисту. Поэтому мы предпочитаем более современные, более быстрые подходы, в частности – лекарственные препараты.
Баченина:
— Бояться стоит этих лекарственных препаратов? Я всю жизнь беспокоюсь, если выпью таблетку. Я из тех людей, которые начинают думать – и потом не спят. Моя личная психиатрия. Я боюсь: выпью снотворное – и утром не встану, не услышу будильника. Я боюсь привыкнуть к ним.
Полуэктов:
— Самая частая фобия в общей популяции – боязнь привыкнуть к снотворным. Да, действительно, существует такая проблема. Потому что снотворные предыдущих поколений – фенобарбитал, например – имели очень высокий риск развития привыкания и зависимости. Современные снотворные, сейчас идет уже пятое поколение, они фактически не имеют такого риска. Но все равно риск существует. Когда врач назначает снотворный препарат больному с нарушением сна, он взвешивает за и против. Он смотрит, насколько само нарушение сна вредит здоровью человека, и перевесит ли та польза, которую он получит от хорошего сна, некий вред.
Баченина:
— Как пишут про беременных. Если плюсов меньше, чем минусов, то не надо.
Полуэктов:
— Совершенно верно. Сомнологи достаточно часто назначают препараты для улучшения сна. Потому что видим, что этому человеку без сна совсем плохо будет.
Баченина:
— К вам надо прийти на прием и надо спать у вас?
Полуэктов:
— Нет. Иногда мы назначаем исследование сна. Но если речь идет о бессоннице, то чаще всего достаточно просто консультации, достаточно выслушать человека и на основании этого поставить диагноз, назначить лечение. В сложных случаях мы проводим исследование сна, когда пациент остается у нас на всю ночь, он спит с датчиками. И на компьютер записывается, как он спит.
Баченина:
— Сейчас много программ, браслетов, изучающих фазы сна. Вы как к этому относитесь?
Полуэктов:
— Двояко я к этому отношусь. Исследования показали, что следование даже небольшим правилам сна, есть такие правила гигиены сна, когда человек начинает чуть-чуть обращать внимание на эти правила, что нужно в определенное время ложиться, что не нужно перед сном прыгать-скакать, заниматься тяжелой умственной деятельностью.
Баченина:
— Кофе хлебать.
Полуэктов:
— Верно. То его сон улучшится где-то на 10 процентов. Если он просто будет что-то соблюдать, как-то регулярно повторять действия, полезные для сна. Из этих соображений ношение браслетов – это тоже некий ритуал, который дает возможность человеку лучше соблюдать правила сна. А насчет того, что эти браслеты показывают, ничего они на самом деле не показывают. Это все фантазии программистов. Потому что самые сложные, самые научно выверенные приборы, которые на этом принципе основаны, точность их составляет 60 %. Не стоит надеяться на браслеты. Но лучше носить браслет и выполнять режим сна, чем не носить и не выполнять.
Баченина:
— Про лунатиков. Нас еще в детстве пугали, что не дай бог у вас в семье кто-нибудь страдает лунатизмом. На балкон вылезет, будет ходить по карнизу, может на улицу выйти. Давайте всю правду о лунатиках. Они действительно куда-то могут уйти? Или нет?
Полуэктов:
— Это бывает очень редко. Такие уж далекие путешествия или критические ситуации, когда человек разгуливает по высоте. Да, действительно, это описано, но это реже, чем автомобильные катастрофы. Это все укладывается в статистические погрешности. Сейчас представление о снохождении стало более ясным. Его объясняют так называемой теорией локального сна. Сейчас показано и доказано, что мозг может просыпаться и засыпать не полностью. Раньше считалось, что весь мозг спит, когда человек спит, а сейчас показано, что в какие-то моменты часть мозга может просыпаться и выдавать активность.
Баченина:
— Вот у меня иногда во время работы – вроде слушаю, а вроде и сплю.
Полуэктов:
— Да, и такое может быть. Особенно у не выспавшегося человека, что те части мозга, которые наиболее нуждаются в сне, будут спать. А те части, которые немножко уже поспали, они выдадут двигательную активность, и ноги понесут к любимому холодильнику за куском торта.
Баченина:
— Я и про это хотела спросить. Эти ночные…
Полуэктов:
— Синдром ночной еды.
Баченина:
— Ночные кхолодильникухождения – это правда? Мне недавно знакомый психолог рассказала, что девушка просыпалась – холодильник был пустой. Я не поверила.
Полуэктов:
— Да, мы периодически сталкиваемся с этой ситуацией. Это отдельная форма снохождения. Можно сказать, это вариант лунатизма. Но он немножечко приукрашен дополнительной мотивацией – пищевой. Человек ходит не гвозди забивает по ночам, он ходит покушать. Потому что пища, чаще всего принимается пища сладкая, высококалорийная, она обладает улучшающим настроение, успокоительным действием. Снимающим стресс. И часто это люди, испытывающие внутренние проблемы, внутренний стресс. И таким образом подсознательно, когда у них не весь мозг еще работает, но самые важные эмоциональные центры ведут в нужном направлении и находят лекарство. Как кошки нужную травку находят.
Баченина:
— Вот я сейчас сбрасываю лишнее. Я себя уберегла, у меня холодильник пустой. Ночью, днем – не важно, когда я туда сунусь. Но могут люди, которые испытывают стресс, а все-таки сбрасывать лишний вес – это сильнейший стресс для организма, ночью к нему ломануться, потому что мозг уж не может без сладкого?
Полуэктов:
— Нет, потому что большинство этих людей все-таки не подвержены снохождению. Снохождение – это редкая очень ситуация. Нужно, чтобы были и гены снохождения, и было это психологическое неблагополучие.
Баченина:
— Это генетическое заболевание?
Полуэктов:
— Да, до сих пор не нашли эти гены, но считается, что это генетически обусловленное состояние, очень часто наследуется.
Баченина:
-А это лечить надо? И вообще, лечится ли это?
Полуэктов:
— Вообще в большинстве случаев снохождение проходит само. Оно возникает у детишек, в возрасте до 14 лет оно обычно полностью проходит. Мы просто наблюдаем таких детей, объясняем родителям, что не нужно вазы ставить красивые китайские напольные около кровати, чтобы ребенок не разбил.
Баченина:
— А они вам: так это ж горшок, доктор!
Полуэктов:
— Не нужно окна нараспашку держать. Просто обеспечить безопасное окружение сна. И ждать просто.
Баченина:
— Я еще читала о таких понятиях как sleep-texting и sleep-sexing. Когда люди во сне отправляют СМС или пишут мейлы друг другу, потом ничего не помнят. И когда сексом занимаются во сне. Это два партнера должны быть подвержены этому синдрому?
Полуэктов:
— Нет, это один партнер обвиняет другого. Женщины обвиняют мужчин, что они к ним пристают тогда, когда женщины не хотели, а мужчины объясняют, что это они во сне все делали, что им так приснилось. А мужчины обвиняют женщин, что женщины во сне издают какие-то сладострастные звуки, как-то себя неприлично ведут во сне. Мужчины, может быть, подозревают, что они им изменяют во сне.
Баченина:
— А в чем же дело?
— По-видимому, здесь такая же ситуация, как и с синдромом ночной еды. Что есть некая глубинная потребность, неблагополучие. И она не может реализовываться в состоянии бодрствования. Потому что здесь мы контролируем себя. А в состоянии сна она берет контроль над мозгом, потому что в это время мы не очень контролируем себя.
Баченина:
— Друзья мои, если к вам вдруг пристает муж, и вы видите, что он спит, не отказывайте, воспользуйтесь ситуацией. Для этого же и существует супружеская спальня. Вы меня удивили этим – обвиняет и так далее. А СМС правда пишут во сне?
Полуэктов:
— Пишут. Но это не так распространено. Это, скорее, подростки. Но опять же, чтобы писать эсэмэски во сне, нужно, чтобы были гены снохождения и был определенный интерес к такой форме деятельности. Это подростки, которые перед сном со всеми должны пообщаться, всем пожелать спокойной ночи. Если у этого ребенка есть еще и снохождение, то оно в такой необычной форме может проявиться ночью.
Баченина:
— Спать лучше вместе или раздельно?
Полуэктов:
— Без разницы. Нет научных данных.
Баченина:
— Сновидения – это хорошо или плохо?
Полуэктов:
— Тоже без разницы. Просто, скорее всего, все люди видят сновидения. Просто некоторые люди быстрее их забывают, чем другие.
Баченина:
— Кто к вам обращается? Что такое нарушение сна? Как понять, что я ваш пациент?
Полуэктов:
— По медицинским критериям, например, бессонница, нарушением сна считается ситуация, когда человек три или больше раз в неделю имеет плохой сон. Если он имеет плохой сон два раза в неделю, у него нет бессонницы. Если три раза и больше – у него есть бессонница. Можно для себя определиться, когда же начать поход к врачу.
Баченина:
— Еще большая проблема – мужской храп. Мы мучаемся и страдаем от того, что мужчины храпят. Но не выгнать же их? Что делать женщинам?
Полуэктов:
— Храп – не такой уж безобидный феномен. Он может быть признаком того, что не все благополучно на уровне верхних дыхательных путей, что воздух не очень хорошо проходит через верхние дыхательные пути. И за счет этого возникают различные завихрения, которые этим звуком и выдают себя. В таких случаях мы обязательно задаем вопрос, есть ли на фоне храпа задержки дыхания, испытывает ли храпящий человек сонливость в дневное время. Чаще всего нам даже ответов на эти вопросы недостаточно. Мы еще назначаем людям, которые приходят к нам с жалобами на храп, исследование сна. Потому что только воочию увидев этот храп, услышав и посчитав число задержек дыхания на фоне храпа, мы можем порекомендовать правильное лечение. Если это просто храп, если это косметический дефект, если он не сопровождается задержками дыхания во сне, тогда очень хорошо помогает оперативное лечение. Подрезают язычок – это такое маленькое образование над корнем языка, которое больше всего трепещет.
Баченина:
— Занавеска.
Полуэктов:
— Это конец небной занавески, он-то и трепещет этим воздушным потоком на вдохе. Его подрезают – все, проблема с храпом решается. Но если мы на исследовании сна видим, что есть не просто храп, а есть еще и задержки дыхания во сне, то лечение оказывается более сложным. Делается либо более обширная операция, либо используются другие методы. В частности, есть метод СИПАП-терапии. Когда человек перед сном надевает специальную маску на область носа, и под небольшим давлением из прибора поступает воздух, и за счет того, что в дыхательных путях поддерживается такая воздушная подпорка, человек нормально дышит. Это уже в тяжелых случаях.
Баченина:
— А вот есть какая-то гендерная предрасположенность? Женщины тоже храпят или реже, чем мужчины?
Полуэктов:
— Женщины, извиняюсь, храпят значительно реже, чем мужчины, и объяснением этому является, во-первых, особая форма дыхательных путей у женщин. У женщин на поперечном сечении дыхательные пути более круглые, они более устойчивы вот к этому воздействию давления воздуха, который проходит во время вдоха в легкие, чем у мужчин. Другой фактор – это разный тип отложения жира у женщин и у мужчин. У мужчин жир в животе больше откладывается, в шее, а у женщин в более нижней части тела откладывается. Соответственно, у женщин в области горла меньше жира откладывается. И третий фактор очень интересный – то, что организм женщины защищен еще и гормоном прогестероном – когда женщина вынашивает ребенка, она, конечно, становится больше и больше по размеру и легкие поджимаются вот этим растущим плодом, и для того, чтобы дыхание у женщины не нарушалось, гормон прогестерон стимулирует дыхательный центр и женщины лучше дышат, когда они вынашивают ребенка. И пока женщина находится в таком активном возрасте, она значительно лучше защищена и вне беременности от апноэ, чем мужчины.
Баченина:
— Мы, наверное, в другом месте страдаем больше.
Полуэктов:
— Вот бессонница, кстати, это женская болезнь. Женщины в два раза чаще страдают бессонницей, чем мужчины. С одной стороны, апноэ – это мужская болезнь, а бессонница – это женская болезнь.
Баченина:
— Раньше считалось, что нельзя наесться, налюбиться, наспаться впрок, сейчас оказалось, что наспаться можно. Только налюбиться, по-моему, нельзя, да…
Полуэктов:
— Мы не изучаем этот вопрос…
Баченина:
— Да, это к сексопатологу. Тем не менее, если серьезно, действительно это не как надышаться перед смертью? Что есть вариант отоспаться на выходных, поспать про запас – неужели это правда?
Полуэктов:
— Да, действительно, проводились исследования, которые показали, что, по крайней мере, с прицелом на две недели вперед выспаться можно. Это известное исследование, когда брали две группы добровольцев, студентов, и одной из них в течение недели давали спать на два часа больше, чем они обычно спят, а другой не прибавляли время сна. Затем двум этим группам студентов сократили время сна до трех часов. И оказалось, что та группа, которая имела возможность запастись сном, она лучше выдержала этот режим и днем она демонстрировала лучшие показатели – их там тестировали каждый день – и вот в течение недели она демонстрировала лучшие показатели. И даже когда этим добровольцам разрешили спать достаточное количество времени, все равно первая группа, выспавшаяся, она продолжала и следующую неделю демонстрировать лучшие показатели. То есть, с прицелом на две недели вперед, действительно, можно сказать, что можно запастись сном.
Баченина:
— А какие сейчас есть новые, может быть, прогрессивные даже направления исследования сна?
Полуэктов:
— То есть, как улучшить сон здорового человека?
Баченина:
— Да, возможно. Или, знаете, таблетку очень хочется – чтобы она была. Одна таблетка – чтобы вообще не спать. Вторая – чтобы высыпаться часа за два с половиной. Над этим работают?
Полуэктов:
— Сейчас действительно внимание исследователей направлено на какие-то электронные способы улучшения сна. Есть, например, методика стимуляции кожи, когда с определенным ритмом стимулируются кожные рецепторы и как бы навязывается этот ритм и мозгу – электроэнцефалограмме – и мозг как бы баюкается таким образом, и действительно показывается, что увеличивается количество на этом фоне глубокого сна. То есть, качество сна улучшается.
Баченина:
— Длина сна тогда может уменьшиться, да?
Полуэктов:
— По крайней мере, качество улучшается, а вот насчет длины – я не знаю таких исследований. И есть еще более такое мощное направление – это использование метода транскраниальной магнитной стимуляции. Когда магнитным полем действуют на определенные зоны мозга и пытаются снизить мозговую возбудимость. Я вот говорил о том, что некоторые формы бессонницы связаны с тем, что у человека постоянно вот эта повышенная возбудимость мозговых клеток. И вот как раз определенным образом подобранные магнитные поля могут подавлять вот эту избыточную возбудимость и таким образом вылечить бессонницу.
Баченина:
— А эти магнитные поля – может, нам лучше рядом с СВЧпоспать, с мобильником? Ну, все же излучает магнитные поля, правильно? Или только в лабораториях такие можно создать?
Полуэктов:
— Только в лабораториях, потому что этот метод относительно новый, его только начали фактически изучать последние 30 лет и поэтому очень малые как бы модальности этого метода. Например, волны только определенной частоты, известно, что они не вредят. А все другие не изучены и мы еще не знаем, вредят они или не вредят. Поэтому мы можем использовать очень ограниченные варианты этой методики магнитной стимуляции, тем не менее, существуют работы, которые показывают, что и сон улучшается на фоне этой стимуляции.
Баченина:
— Все время, когда мы говорим о сне, мы говорим про мозг. А нам же как говорят? Вот если будешь спать нормально, то и кожа у тебя, женщина, будет хорошая, и стареть ты будешь медленнее… Но вы все время говорите про мозг. И складывается впечатление, что сон, в первую очередь, нужен мозгу. А что же тогда с моей кожей, с моей красотой? Где взаимосвязь тут?
Полуэктов:
— Пока все-таки нет убедительных доказательств, что могут спать мышцы там печень и почки, хотя, скорее всего, не то, что они спят, они имеют вот эти собственные внутренние часы, которые не связаны со сном, а которые просто в темное время суток немножечко замедляют работу органов. А связь состояния сна с улучшением работы других систем организма, скорее всего, связана с тем, что все равно сон обслуживает не только нужды мозга, но и нужды других органов через эндокринную систему. Потому что главный регулятор выработки гормонов – гипоталамус, гипофиз – находятся в мозге опять же, и через нервные влияния, во время сна, обеспечивается выделение нужных гормонов, чтобы уже они по кровотоку дошли до органов и дали им отдых.
Баченина:
— То есть, все-таки с красотой это связано?
Полуэктов:
— Да, но опять же главным здесь является головной мозг, центральная нервная система.
Баченина:
— Спасибо большое вам, Михаил, надеюсь, сейчас все пойдут и будут анализировать собственный распорядок дня.
Мария БАЧЕНИНА
Источник:
Источник:
Комментарии (2)