Вот она, эта историческая картина
…и дам ему меч Мой в руку.
Книга пророка Иезекииля, 30:24)
Искусство и . Наверное, нет такого человека в России, который не видел либо не держал в руках изделия из села Палех. Они самобытны, они красивы, на них приятно смотреть. А еще есть люди, которые родятся в Палехе и видят всю эту красоту с детства. Там она обыденная вещь, там про нее говорят за обедом, там учатся рисовать по-палехски в местной школе на уроках рисования и друг по другу – в семейных мастерских. Но художники из Палеха расписывали не только лаковые миниатюры. Именно они расписали Грановитую палату Московского кремля. А еще палехские мастера поработали и в храмах Троице-Сергиевой лавры, и в Новодевичьем монастыре в Москве. Так что родиться там для многих было настоящим счастьем, поскольку в прежние времена гарантировало верный заработок.
Таким Александр Невский был представлен в одноименном кинофильме
Эйзенштейн одел князя в длиннополую одежду, под которой практически не видно его обуви, и доспех из крупных, по виду кожаных пластин. Столь же долгополы и одежды его соратников.
Фигура получилась монументальная
Некоторые западные рыцари также довольно реалистичны. Например, вот этот рыцарь был явно срисован с миниатюры из Манесского кодекса. Вольфрам фон Эшенбах
Вот и Павел Корин, триптих которого, посвященный Александру Невскому, мы будем сегодня рассматривать, родился там же – в Палехе. И сначала учился живописи на дому, потом в Палехской иконописной школе, после чего приняли его учеником в московскую иконописную палату Донского монастыря, где среди его учителей был и художник Нестеров. И был он хорошим учителем, потому что потом Корин о нем написал: «Вы бросили мне в душу Ваш пламень, Вы виновник того, что я стал художником».
Кукрыниксы. Групповой портрет П. Корина
Затем Нестеров настоял, чтобы Корин в 1912 году поступил в Училище живописи, ваяния и зодчества, которое и закончил, стал настоящим дипломированным живописцем, и встретился с великой княгиней Елизаветой Фёдоровной, по настоянию которой поехал в Ярославль и Ростов, чтобы изучать фрески древнерусских церквей. А княгиня эта была родной сестрой императрицы, причем ее мужа террорист Каляев убил прямо в Кремле. И тогда она основала Марфо-Мариинскую обитель, расписывать ее храм должны были Михаил Нестеров и Павел Корин.
А это маршал Жуков, конечно. Но приглядитесь: на всех полотнах художника черепа его персонажей какие-то по иконописному вытянутые. Или это только так кажется?
Зачем здесь такой подробный рассказ о биографии этого художника? Может быть, сразу перейти к рассмотрению триптиха, спросит, возможно, кто-то из читателей «ВО». Ответ будет такой: потому, что именно в данном случае это как раз имеет значение. Потому, что так происходило становление его мировоззрения, а оно – ключ к пониманию картин очень многих художников.
Плафон станции «Комсомольска». Тоже работа П.Корина, знакомая миллионам
Александр Невский с мозаичного панно станции «Комсомольская», крупный план
Александр Невский на памятнике «Тысячелетие России». Причем на нем бахтерец XVI века
А дальше Корин стал жить и работать в Москве, где в феврале 1917 года поселился в мансарде дома 23 на Арбате и прожил там до 1934 года – почти 17 лет. Он признавался: «Обдирая кожу, вылезал я из иконописи». И вылез! Сделал мозаичный фриз для Дворца Советов «Марш в будущее», мозаичные панно его работы украшают подземные станции московского метро «Комсомольская-кольцевая» и «Новослободская». По заданию большевистской партии и правительства писал он портреты писателя А. Н. Толстого, художников Кукрыниксов, артиста В. И. Качалова, пролетарского писателя Максима Горького, маршала победы Жукова и многих других известных деятелей СССР. И при этом, известно, что все это время он оставался верующим человеком. Он коллекционировал иконы, но что самое главное — мечтал о том, чтобы написать огромную картину «Реквием», немыслимую в стране социалистического реализма, поскольку там (и это известно по сохранившимся эскизам) он хотел изобразить всех высших иерархов русской православной церкви в Успенском соборе Кремля, причем он натянул на подрамник гигантское полотно и за тридцать лет так и не сделал на нем ни одного мазка, хоть и рисовал эскизы. Советской властью был обласкан. Стал лауреатом Ленинской премии, но… про эту самую власть, скорее всего, ничего хорошего не думал. Хотя с другой стороны, после 17 года за рубеж не уехал. А причины у него для этого были серьезные. Ведь это его учителя Михаила Нестерова в 1938 году арестовали по обвинению в шпионаже. Его зятя, видного юриста и профессора Московского университета Виктора Шретера, также обвинили в шпионаже и, естественно, расстреляли, а дочь художника Ольгу Михайловну отправили в лагерь в Джамбул, откуда она в 1941 году вернулась на костылях инвалидом. Вряд ли он радовался «хорошей работе» советских органов безопасности. Но продолжал все равно писать. А то бы и его тоже… обвинили в шпионаже в пользу либо Польши, либо Японии.
Левая часть триптиха
Знаменитый триптих, в центре которого изображен Александр Невский, вещь, полная тайн даже в большей степени, чем полотно Рембрандта «Ночной дозор», который мы здесь рассматривали. Впрочем, судите сами. В триптихе потому он и триптих, то есть нечто напоминающее… церковный складень (!), наличествуют три картины. И у каждой из них свое название. И свой сюжет. Вот левая часть — «Старый сказ», где мы видим на фоне гигантского изображения Николая Угодника согбенную старушонку и двух странных мужиков. Одного старого с ослопом — комлевой дубиной с гвоздями, и молодого, закатывающего рукав, с кистенем и явно нерусской наружности. Читаем что пишет о нем искусствовед: «картина «наводит на мысль о богатой истории и культуре русского народа». Ну не бред ли? Какая культура, когда видно, что главное в этом полотне образ святого, и обилие крестов на его ризах. Он, святой, стоит за всеми эти людьми, оттого-то и вид у них такой… явно довольный. Бабушка явно улыбается (это во время бедствий-то), бородатый тоже… лыбит щербатый рот, а у молодого вид «себе на уме» — «уж своего-то я не упущу». Ну а в руках у святого меч и какой-то странный храм Божий. Если это и история русского народа, то она вся проникнута духом православия, и… как-то сошло это ему с рук, видать время в стране было такое, что… власть смотрела на такие «шалости» сквозь пальцы, лишь живопись поднимала людей против врага.
Правая часть триптиха
Правая часть, «Северная баллада», тоже какая-то странная. Какие-то неясные и несоветские идеи в ней заложены. Ну и меч… Меч, каких у русских воинов отродясь не бывало, да и вообще трудно понять, кому он мог вообще принадлежать. Хотя и рукоятка прорисована хорошо, правильно, и тупые рикасо. Но… ну не было при всех этих реалистичных деталях мечей таких пропорций. Вот что важно. И опять-таки – былинности, сказочности это картине прибавляет. А вот идейности – нет. Кстати, на ногах у него рыцарские латы… Он, вообще, кто – этот мужик с золотым кольцом на пальце? И недаром об этих частях триптиха у нас говорить никогда не любили.
Центральная часть триптиха
Князь Александр крупным планом. Плащ завязан революционным бантом. А где золотая фибула?
А вот центральная часть триптиха нашим искусствоведам пришлась по душе. И вот что они про нее пишут. Официоз, так сказать: «Работая над триптихом, художник советовался с историками, сотрудниками Исторического музея, где с натуры писал кольчугу, латы, шлем — всё снаряжение главного героя, образ которого он воссоздал на полотне всего за три недели». И если это все так на самом деле и есть, то лучше бы он с ними не советовался и в музей не ходил. Потому, что в отношении эпичности опять-таки с этим полотном все в порядке, а вот историчности в нем, ну, право, разве, что только на грош и наберется.
Вот доспех, который носит коринский Александр. Это юшман конца XV – XVI века, возможно турецкий, Стамбул. Длина 81,3 см, вес 10,07 кг (Метрополитен-музей, Нью-Йорк)
Похожий доспех из этого же музея иранской работы
При этом вне всякого сомнения картина иконописна, эпична и сурова. С точки же зрения историчности она не выдерживает никакой критики и могла бы вызвать лишь смех и у братьев Васнецовых, и у Сурикова. Дело в том, что Александр Невский одет художником в странные и просто немыслимые для русского воина XIII века цельнокованые латы, доспехи, которых в то время на Руси просто не знали. Правда, голову князя покрывает золоченый шлем, очень похожий на шлем его отца князя Ярослава, который он потерял в битве при Липице в 1216 году, был найден крестьянкой в кусте орешника и дошел до наших дней. Однако шлем на картине Александру явно мал и вряд ли ему в нем удобно. Просто сравните лицо полководца и сидящий у него на голове шлем…
Еще одна «историческая работа» — скульптура Святослава работы Е.Е. Лансере. Ну откуда на нем такие доспехи? А с другой стороны, поразил же его византийский воин копьем в самую плечевую кость, но не мог умертвить. А это значит, что на нем была не кольчуга, а доспех из пластин!
Сам образ князя очень спорен. В год Ледового побоища ему был всего 21 год. Здесь же изображен зрелый муж, которому явно «многая лета». То есть понятно, что художник хотел показать человека мудрого, опытного, уверенного, но… не сумел выразить это в лице юноши 21 года, или не захотел. Ведь никто же не знал, как выглядел Александр на самом деле. В 1942 году, когда он в три недели его нарисовал, все видели лишь кинофильм «Ледовое побоище», где его играл Черкасов. Кстати, на ордене Александра Невского изображен в профиль именно он. И, видимо, Корину хотелось уйти от всем известного «черкасовского» образа, причем и в чертах лица, и в первую очередь в одежде. И он-таки ушел… но… ушел весьма далеко. Зато нарисовал позади князя еще один образ – образ Спаса Нерукотворного. И опять же, как и почему? Ведь только что шли «безбожные пятилетки» (они так и назывались) не приветствовалось изображение святых… А тут… Правда, виден у святого только лишь один глаз, но смотрит он им так пронзительно, что и его одного вполне достаточно, чтобы вспомнить, что без божьего промысла ты даже и блохи не убьешь, и «кто же на ны, если с нами Бог?!»
Кадр из фильма «Александр Невский». Посмотрите на знамена. Никаких ликов святых. Да и сам Александр за весь фильм ни бога ни разу не помянул, ни лба не перекрестил. Так вот было тогда…
Все «русские воины» жили по «Правде»
Понятно, что перед художником стояла очень сложная задача. Нужно было изобразить Александра так, чтобы он еще и одеждой не походил на своего киношного двойника, а это было трудно. Уж Эйзенштейн постарался показать его в облачении, не уступающем рыцарскому, хотя пластины его чешуйчатого панциря и выглядят кожаными, а не металлическими. И как ему было поступить? Надеть на него кольчугу? После этого все бы сказали, что Александр у Эйзенштейна выглядит богаче…Чешуйчатый панцирь взять, да и позолотить, как он это сделал на мозаичном панно в метро? Да, это было бы хорошим решением, если бы не образ Спаса над ним, которых тоже «золотой». «Золото» в центре и «золото» справа – не смотрится. Вот он, по-видимому, и решился обрядить его в совершенно не исторический юшман.
Картинка с воинами в юшманах из книги А.В. Висковатого
А ноги? Как же ноги? Ведь на них типичные латные поножи и наколенники, которые нашим воинам были не свойственны. У А.В. Висковатого наши витязи изображены в кольчужных штанах, хотя археологами они и не найдены. И тут опять проблема. У Эйзенштейна ноги у князя прикрыты долгополой старорусской одеждой. Но юшман был короток. Рисовать князя в штанах и сафьяновых сапожках? Красиво, но… не сурово! Вот он и облек их в голубоватую сталь.
Вот что изобразил художник у князя на ногах! Относятся к 1400 году. Сделаны в Италии. Галерея искусств Келвингров, Глазго)
Эффигия из замка Каркассон. Хорошо видны петли поножей и ладная обувь – пластинки, наклепанные на какую-то основу. Возможно, что это металл или толстая кожа, но сами заклепки в любом случае должны были быть металлическими. Считается, что данная эффигия относится к эпохе Альбигойских войн 1209—1229 годов, хотя скорее к их концу, чем к началу. То есть у испанских рыцарей такие доспехи уже были. А вот эффигии германских рыцарей ничего такого нам не показывают
И таких эффигий в Испании много! Эффигия дона Альваро де Кабреры Младшего из церкви Санта-Мария-де-Бельпюи-де-лас-Авелланас, Лерида, Каталония, 1299 г. (Метрополитен-музей, Нью-Йорк)
О мече следует сказать отдельно. Портупея на нем вполне соответствует тому времени и, скорее всего, Корин взял ее из книг Виолле ле Дюка. Но вот перекрестие… Дело в том, что «рога» его обращены внутрь, хотя обычно из всегда выгибали наружу или же они были прямые. Но… «наружу» это чисто визуально всегда как-то агрессивно. А князь у Корина защитник, не агрессор, вот он и загнул их к себе, то есть к рукояти, а не к острию клинка. Решение психологически верное, хотя опять-таки историзмом здесь даже и не пахнет.
Средневековый меч из городского музея в Майсене
Меч Х века из Метрополитен-музея в Нью-Йорке. Длина 95.9 см. Длина клинка 81 см. Вес 1021 г.
Меч, наиболее близкий к эпохе, отраженной на картине. Франция, XIII век. Общая длина 91.8 см, длина клинка 75.6 см, ширина крестовины 13.0 см. Вес 850 г. (Метрополитен-музей, Нью-Йорк)
Меч 1400 г. Длина 102.2 см. Длина клинка 81.3 см. Вес 1673 г. (Метрополитен-музей, Нью-Йорк)
А вот так выглядели настоящие двуручные мечи ландскнехтов XVI в. (Дрезденская оружейная палата)
Ну, как итог можно сказать, что время было драматическое, время было противоречивое, а значит, таким же было и искусство, иным быть оно просто не могло!
Портрет П. Д.Корина работы М. В. Нестерова. 1925 год.
Кстати, увидевшая свет в 1943 году работа Корина, как раз когда советская власть пошла на примирение с церковью, священники были возвращены из лагерей, открыты и приходы в церквях, еще недавно бывших складами МТС и зернохранилищами, поспела очень вовремя и поэтому была принята на ура! Попал человек, так сказать в тренд, и это также стало причиной его успеха. И вот вопрос: каким мог бы стать его князь в другом изображении, исторически более достоверном? Но кто сегодня может это сказать! Тайна его образов ушла вместе с художником…
Автор:
Комментарии (0)